Когда мой двойник наткнулся на мертвую Фрею, мне хотелось, чтобы весь этот кошмар прекратился. Леди Озера пришла в себя и также присоединилась к остальным, пытаясь подбадривать их.

Смерть Мордреда была настолько ужасной, что мне захотелось вскочить и броситься на помощь своему двойнику и помочь спасти хоть кого-то. Но Перси, словно почувствовав это, сильнее надавил мне на плечи, чтобы я не выбежал из своего укрытия.

— Держи себя в руках. Это все происходит не с нами, — тихо проговаривал он мне на ухо.

Настоящий Мордред подбежал ко мне.

— Мэтт, немного осталось. Я живой, — сказал он мне.

Но следующее, что увидели мы все, поразило нас. Откуда не возьмись появился Элиан и пронзил меня своим кинжалом. Я почувствовал острую боль в животе. Но больше всего не она меня поразила.

— Твою мать, — произнес Вейн, который смотрел на все это со стороны, — как он мог!?

Элиан выдернул кинжал из моего тела, но мой клон еще не умер. Я увидел его глазами, как Утер готовился жестоко казнить Мерлина и Артура. Мне хотелось кричать. Я плакал. Это было невыносимо. Я хотел, чтобы мой клон закрыл глаза и умер, чтобы не смотреть на все это.

— Мэтт, это все не по-настоящему. Терпи, — сказала рядом Моргана и обняла меня за плечи.

Когда Утер пронзил одним клинком тела Артура и Мерлина, все закончилось. Мой клон закрыл глаза и оставил этот мир. А я наконец пришел в себя.

Мерлин и Артур в шоке смотрели друг на друга.

— Я думал, мы и вправду погибли, — сказал Мерлин.

По щеке Артура прокатилась слеза.

— Я тоже так думал, — подтвердил он и крепко обнял своего друга. — Как хорошо, что это не произошло.

Мои губы тряслись. Я еле успокоил то, что творилось у меня внутри. Все закончилось, но я все еще был там.

— Тихо, — проговаривала Фрея и поглаживала меня по голове, — успокойся. Все закончилось.

Артур и Мерлин подошли ко мне.

— Мэтт, посмотри на нас всех, — попросил Артур.

Я оглядел каждого. Мои друзья. Люди, которых я люблю и ни за что не хочу терять, стояли передо мной живые и улыбались мне. Закрыв лицо руками, я сделал несколько глубоких вдохов.

— Это были ужасные чувства, — сказал я. — Лучше бы меня убили первым.