— …М-м, ты делаешь мне предложение, что ли? — захлёбываясь в слезах, прошептала Вай.

— Маленькая моя, ты абсолютно права… Станешь моей на веки вечные? — каждое слово вампир произносил чётко и чертовски сексуально, а главное убедительно и честно. Эрестер, недолго думая, протянула свою руку и через секунду почувствовала прохладу металла у себя на безымянном пальце. Она была «счастлива». — Mea vita et anima es*

Бесмертный стиснул её в крепких объятьях и начал что-то говорить ей на ушко, но Эрестер ничего не слышала. Девушка уткнулась любимому в плечо, чтобы он не видел выражение её лица. Военная плакала отнюдь не от счастья и старалась сдерживать крики отчаяния. Почему жизнь так несправедлива? Сначала делает так, чтобы её ненавидели, а потом, когда уже всё потеряно, дарит то, ради чего хочется жить. У серовласой осталось так мало времени, а от этого становится просто невыносимо.

Вай отстраняется и властно целует своего господина, слегка ударяясь зубами об острые клыки. Сегодня она ведущая в их поцелуе и аристократ не в праве возражать. Он поддаётся ей и позволяет делать то, чего девушка так сильно желает. Эрестер решила всё рассказать любимому за день до своей смерти, чтобы до этого он не возненавидел её, а дарил самое, что ни наесть настоящее, счастье…

До конца 10 дней

Жизнь — странная вещь. Много я думал, долго размышлял о ней, но с каждым днем она кажется мне все более непонятной. Почему у нас такая жажда жизни? Ведь жизнь — это игра, из которой человек никогда не выходит победителем. Жить — значит тяжко трудиться и страдать, пока не подкрадется к нам старость, и тогда мы опускаем руки на холодный пепел остывших костров. Жить трудно. В муках рождается ребенок, в муках старый человек испускает последний вздох, и все наши дни полны печали и забот. И все же человек идет в открытые объятия смерти неохотно, спотыкаясь, падая; оглядываясь назад, борясь до последнего. А ведь смерть добрая. Только жизнь причиняет страдания. Но мы любим жизнь и ненавидим смерть. Это очень странно!