Так постепенно прошел остаток дня. Прислушиваясь к разговорам, Кьяра поняла, что больных стало больше, и это в основном лекари. После ужина, который был далеко не таким вкусным, как обед, ей сменили повязку. Не было никакой информации о Зариллоне, Скаге, драколюдах или Эрте. Звуки стихли, лазарет постепенно засыпал. В этой тишине в голову девушке лезли пугающие мысли. Что, если жизнь ее так и закончится здесь, на этой койке? После всего, что она пережила, такая кончина казалась ей обидной до дрожи. Кьяра полагала, что умрет при иных обстоятельствах, в пылу сражения или по неосторожности. А ведь раньше ей даже не приходилось болеть. Тягостные мысли полностью поглотили ее, поэтому она дернулась о неожиданности, когда рядом с ее лицом тихо раздалось:

— Ну, рассказывай, что же тебя так бесит.

Рывком сев на постели, Кьяра торопливо произнесла:

— Зачем? Приказ я помню, договор планирую выполнять. А откровенность часто выходит боком, потому что показывает слабости. Вы напомнили, что расслабляться не стоит.

— Разве я использовал твои слабости? Не помню такого, — ответил Эридан.

Судя по звукам, он опустился на пол у изголовья кровати Кьяры.

— Я просто слушал твою историю и вставил пару личных мыслей. Ты очень ранима, да?

Тифлингесса помолчала, собираясь с мыслями, а затем очень спокойно произнесла:

— Если бы я хотела твоей смерти, мне, наоборот, не нужно было ничего делать, только немного подождать. Не говорить ведьмам про подвал и зелья, не говорить Эрте и драколюдам о том, в какое состояние ты себя загнал. Арума с Янтарём было жалко. Потратив столько времени и сил на то, чтобы хоть как-то тебя собрать, они не то что слова доброго не услышали, боялись тебе перечить, когда ты делал, как считал нужным. Надо было подождать, и ты бы просто умер от истощения или остановки сердца, а не пытаться тебя покормить и напоить. Я тоже боялась. Благо есть Эрта, самая смелая и волевая.

Он выдохнул сквозь стиснутые зубы. Резкий свистящий звук.

— Может, ты допустила ошибку, — сказал он, наконец. — Надо было дать мне умереть, и ничего бы этого не случилось… Все равно я не понимаю, почему ты злишься.

Кьяра ответила молчанием.

— Молчишь… Все молчите, пока не станет слишком поздно. Знаешь, не хотел тебя задеть. Мне жаль, что ты сделала выбор и только пострадала от этого.

Тифлингесса сжала кулаки, впившись когтями в ладони, плечи ее задрожали. Под повязкой потекли слезы. Впервые за все время пребывания в лазарете, она была рада, что глаза ее скрыты, и никто не увидит, как она плачет.

— Ты опять злишься… — тихо сказал эльф. — Не хотел снова тебя злить, но видимо тебя злит все, что я говорю.