Он продемонстрировал ей перевязь, но девушка не изменилась в лице.

Хмыкнув, он встал со стула, снял дуплет, оставшись в плотной рубашке. Сев на место, перекинул волосы со спины на правое плечо, чтобы Кьяра ненароком их не зацепила.

— Можешь приступать.

Встав за его спиной, тифлингесса с силой сжала мышцы основания шеи. Они были твердыми как камень. Спина и плечи представляла собой переплетение сухих твердых мускулов, сведенных напряжением. Неосторожно задев когтями его шею, она замерла в ожидании агрессивной реакции. Паладин вздрогнул, плечи его наоборот слегка расслабились, он не сказал ни слова. Спустя какое-то время она вновь немного промахнулась, но эльф промолчал. Наконец, когда девушка отстранилась от него, он выглядел довольным сделанным массажем.

— Тебе говорили, что у тебя чудные когти? — пробормотал эльф.

От массажа все мысли о планах и хитрых махинациях вылетели из головы.

— Нет, господин, — произнесла Кьяра.

Она играла заданную роль, не более того.

— Ты такая послушная. Подозрительно, — сказал он, отхлебнув уже порядком остывший чай. — Плевать. Хорошо меня расслабила, лапочка.

Она выжидательно посмотрела на эльфа.

— Ты сама так добродетельно предложила мне массаж, — произнес он. — Как же я могу оставить это без внимания? Моя очередь. Только мои руки довольно сильны, но я постараюсь помягче.

Встав со стула, Эридан двинулся в сторону тифлингессы, решив подыграть ей. Нарочно пыталась задеть когтями, подумал он, хочет сделать мне больно.

Зашипев, та шарахнулась в сторону.

— Ну чего ты, лапочка? — насмешливо сказал паладин. — А как же заслуженная награда?

— Я прислуга, забыли? — прошипела она, отойдя от него на еще большее расстояние. — Прислуге не оказывают внимание за выполнение обязанностей.

Эридан остановился.

Лиам, зашедший забрать посуду, замер в проеме:

— Мне зайти позже?

— Нет, убери со стола, — тут же отозвался Эридан. — А после не беспокой, я собираюсь поработать.

Секунду помедлив, Лиам убрал посуду на поднос, вытер столешницу и ушел восвояси. Эльф подошел к одному из стоящих у стены сундуков, достал оттуда писчие принадлежности, перемотанную кожаным шнуром книгу. Снимая один из масляных фонарей со столба, он как бы невзначай проронил: