Велько очень сурово посмотрел на меня и покачал головой, упрекая за то, что я сразу ему не доверился. В ответ я лишь пожал плечами.

Барбьери достал мобильник, и через десять минут появился пожилой мужчина, которого Велько представил как своего дядю, тоже Велько. Велько-старший передал племяннику большую спортивную сумку, весьма увесистую на вид; когда сумку поставили на пол, раздался металлический лязг, и у меня отпали все сомнения: в сумке было оружие. Загадочный родственник попрощался и исчез, а наш Велько, наш испытанный друг, по-военному велел отправляться на судно.

Небо затянули тучи, хотя синоптики обещали всю неделю безоблачную погоду. Облачность не предвещала ничего хорошего: будет дождь, сильный ветер, возможно, буря.

Пока у пассажирского трапа мы дожидались рулевого нашего скромного суденышка — простой моторной лодки, я спросил Велько о его прошлом, о Балканской войне. Старый командир только устало отмахнулся: я выбрал неудачный момент, к тому же Велько на меня злился. Сделав еще одну попытку, я получил в ответ лишь пренебрежительный взгляд. Я уже готов был отказаться от расспросов, но тут Барбьери улыбнулся. По-видимому, он понял, что я не доверял ему потому, что плохо знал; у нас просто не было времени, чтобы как следует узнать друг друга. Мы с Виолетой и Джейн поселились на острове Свети-Клемент и только ненадолго вернулись на Хвар, чтобы принять участие в празднике. Да, времени было слишком мало, но, может быть, когда-нибудь наступит удачный момент.

Велько обнял меня и хлопнул в знак примирения по плечу:

— Мы еще пообщаемся, приятель.

Виолета и Джейн взглянули на нас и закивали, словно говоря, что все в порядке, что нам теперь нужно держаться вместе. Барбьери с улыбкой обернулся к девушкам.

Мы отчалили, и спустя несколько минут гавань Хвара почти скрылась из виду. Я сидел на корме, глядя назад: остров удалялся, никто нас не преследовал, ничего особенного не случалось.

Минут через десять Велько подозвал меня, раскрыл сумку, принесенную его дядюшкой, вытащил оттуда огромный пистолет и попытался вручить мне. Меня передернуло, но Барбьери не отставал:

— Умеешь с ним обращаться?

— Нет.

— Владеешь вообще каким-нибудь оружием?

— Нет.

— И в армии не служил?

— Нет!

Барбьери был в отчаянии; потом он расхохотался.

— Что ж тут поделать, — вздохнул я.

— Ну хоть на что-то ты годишься?

— С таким оружием — вряд ли.

— Но чем ты занимался во время войны в Испании?