— Почему бы мне не отвезти вас обратно в вашу палату?

— Подкати меня ближе к кровати, черт возьми! Я не для того такой путь проделал, чтобы просто на него посмотреть.

Медсестра посмотрела на меня, как будто ждала разрешения, или хотела извиниться.

— Можете придвинуться ближе, если обещаете держать себя в руках, но если вы здесь, чтобы собачиться или кричать — выметайтесь.

Он уставился на меня, а затем его взгляд переместился на мою руку, сжимающую руку Джейсона.

— Так ты и вправду его девушка, так?

— Да, так.

— И тот факт, что я — его отец — не заслуживает твоего снисхождения, верно?

— Не сегодня.

— Ты действительно выставишь меня из палаты. Его умирающего отца, из палаты единственного сына?

— В мгновение ока, если будете плохо себя вести.

— А кто решает, что значит «плохо»?

— Я.

— Ты?

— Да, — я сжала руку Джейсона чуть крепче.

Он обернулся к медсестре:

— Поставь кресло поближе и убирайся.

Она вновь взглянула на меня. Я кивнула. Она подкатила кресло поближе, но так, будто не была уверена, что это хорошая идея. Я тоже не была в этом уверена, но и в том, что это плохая идея, я тоже уверена не была. Я не отодвинулась, мое кресло было придвинуто так, чтобы я могла дотянуться до руки Джейсона. Кресло-каталка было достаточно близко, чтобы наши ноги почти соприкасались. Это было почти слишком близко, чтобы было комфортно, личное пространство нарушалось почти слишком сильно, но я осталась сидеть, где была, и он не сказал сестре переставить его кресло куда-нибудь еще.

Он положил свою руку на покрывало поверх ноги Джейсона, проворчав медсестре:

— Убирайся, я тебя кликну, когда понадобишься.