«Жена покончила с собой. Вот откуда люди в серых костюмах в первых записях. Теперь убили Тамару, бедный Саванчук, ну и известие его ждет по приезде. Девочка не верит, что мать покончила с собой, кажется, она что-то знает. О какой сумасшедшей она говорила? О Тамаре? И с кем она боится оставаться наедине? Может ли быть, что девчонка сама толкнула мать? Нет, вряд ли, она писала о ней с особой нежностью, скорее всего очень сильно любила. С другой стороны, она часто желала смерти тем, кто ей не нравился, может, мать ее наказала, вот дочка и затаила обиду? Нет, нет, не убивала она, ерунда. Ребенок, конечно, не совсем вменяем, но не настолько же».

Никита уже спал, когда Алиса погасила свет. Она думала о дневнике. На листах растрепанной тетрадки перед ней пролетела небольшая жизнь. Особенно в последних записях прорисовалась четкая картинка. Заброшенный ребенок писал о своих бедах, выливал на бумагу злость и негодование.

Так с мыслью о Сусанне и ее отце девушка заснула. Снилась ей уютная городская квартирка. Алиса была в своей комнате. На постели сидел Франкенштейн и смотрел куда-то в сторону. Сколько его не звала, кот упорно не замечал, а потом и вовсе спрыгнул на пол и убежал. Девушке хотелось догнать его и взять на руки, погладить, но она не могла сделать ни шагу, только смотреть по сторонам. Ноги точно вросли в пол. В комнате все находилось на своих местах, только пыль лежала на столе, мониторе, клавиатуре, как будто никто очень давно не проходился тряпкой. Алиса смотрела на стул, кровать, шкаф, зеркало, покрытое пылью, и отражения своего не видела. В нем была лишь часть стены, тюль, окно, но только не хозяйка комнаты.

Алиса резко открыла глаза и закашлялась. В носу как будто собралась пыль из сна.

Никита, кое-как одетый, сидел на стуле возле окна. На улице было светло как днем.

«Сколько же я спала? Риту надо искать!» Девушка натянула свитер, джинсы, сунула ноги в сапоги и переодела брату джемпер, который тот надел задом наперед.

Алиса разбудила всех ребят. Ксюша подниматься отказалась. Денис нехотя пообещал спуститься через десять минут, Илью с Кириллом уговаривать не пришлось. В доме стоял холод, словно во всех комнатах были открыты окна. На кухне Алиса поставила чайник, быстро наделала бутербродов на всех и, пока Никита лениво ковырял в тарелке с лапшой быстрого приготовления, подошла к окну и раздвинула не пропускающие света занавески. Ночью, видно, прошел снег, крыши домиков покрыло белым покрывалом. «Красиво и таинственно», — еще совсем недавно подумалось бы ей, но не теперь. Деревня выглядела вымершей — на улице ни души.