— Нет, мам, это просто мой друг. Мы давно знакомы, и мне понадобилась срочно его помощь, поэтому я… приехала к нему в гости. Я потом позвоню, мам!

Я повесила трубку, и медленно задышала.

Так, я сделаю это. Просто зайду в эту больницу, и поговорю с Томом. И все. В этом нет ничего сложного. Это просто Том Гордон, я знаю его почти всю жизнь. Мы с ним учимся с младшей школы, и я даже знаю, как звали его мягкую игрушку, с которой он спал.

Я открыла дверь, и тут же закрыла.

Нет, я не могу сейчас выйти.

Сглатывая, и злясь на себя, за то, что я такая трусиха, я набрала номер Дженни.

— Эй, — зашипела она, сразу же ответив на звонок. — Ты почему не сказала о том, что тебя надо прикрыть? Теперь твоя мама прессует меня — заставляет рассказывать ОБО ВСЕМ, если ты понимаешь, о чем я; обо всем, что произошло пока ее не было. Мне уже не хватает фантазии изворачивается. Лиза была бы поражена моими актерскими способностями, и перестала бы говорить, что я бездарность.

— Джен, зачем ты пришла? — вздохнула я, предчувствуя беду.

— Потому что… — начала Дженни, и замолчала. — Потому что.

Мне не понравился тон ее голоса.

— Что случилось? Это что-то плохое?

— Это кое-что странное. Помнишь, я говорила тебе, что не могу дозвониться до Евы, а ты сказала, что она тебя игнорирует?

— Да.

— Сегодня я была у нее дома, и там никого не было.

— Это как?

— Они уехали.

Повисло молчание. Я старалась переварить эту информацию, но все не получалось. Наверное, я ослышалась.

— Ты, что-то спутала, Джен.

— Я ничего не перепутала, Скай. В доме нет мебели, а ее соседка миссис Монтгомери, сказала, что «Норвуды уехали поздно ночью два дня назад, авось еще вернутся».

Я облизала пересохшие губы.