- Разве это не первое, что приходит на ум, когда ты настойчиво просишь об отдыхе и солнце, и не где-нибудь, а в этом городе? За солнцем я мог бы отправить тебя на какой-нибудь островок в океане. Но там ведь не было бы твоего голубоглазого друга.

- И зная, зачем это нужно, ты меня отпустил? С чего бы…

Поцелуй Доминика не дал договорить, руки быстро освобождали меня от одежды.

- Я видел твоего приятеля на следующую ночь после того, как малышка Лив нас оставила,- прошептал он, обвиваясь вокруг меня, словно змея.- Собирался отправить его следом.

Я в ужасе отшатнулась, почти вырвавшись из его рук, но Доминик удержал меня за талию и снова потянулся к моим губам. Я отдёрнула голову.

- Что заставило тебя передумать? Не мысли же обо мне?

- О ком же ещё? Говорят, рану любви может излечить лишь тот, кто её нанёс. Но сила, заключённая в тебе, несёт разрушение, а не исцеление. Признаюсь, вид твоего страдающего приятеля произвёл на меня впечатление. Так зачем бы я стал избавлять его от боли, а тебя от напоминания о том, что ты её причинила? И почему бы не позволить тебе взглянуть на дело твоих рук?

Ярость затмила мне разум. Маска, за которой я так тщательно скрывала свои чувства, давала трещину за трещиной. Я выгнулась дугой в отчаянной попытке отстраниться от существа, на которое хотелось наброситься и растерзать. Доминик рассмеялся и приник губами к моему животу. Маска начала рассыпаться… Судорожно стиснув кулаки, я сквозь зубы прошипела:

- Желтоглазый дьявол!..

- Пожалуй, справедливо,- согласился Доминик.- Но "любимый" мне нравится больше.

Одним движением он сбросил с себя одежду, и я подумала, что профессор Чэдвик был прав. Тело Доминика действительно – безупречно, но сейчас я как никогда испытывала неодолимое желание вцепиться в него ногтями. И Доминик будто прочитал мои мысли.

- Судя по твоему взгляду, моя любовь, ночь будет особенно жаркой. Не то чтобы я жаловался на предыдущие.

Я подняла на него глаза. В его взгляде горела страсть, в моём – ненависть. Сдерживать свои эмоции уже не могли ни он, ни я.

- Надеюсь, ты успела с ним попрощаться,- голос Доминика стал хриплым.- Теперь я отпущу тебя разве что на его похороны.

Зашипев, я бросилась на него, и руки Доминика с готовностью сплелись вокруг моего тела…

В ту ночь я снова нещадно разодрала ему спину, плечи и даже грудь, пуская в ход не только ногти, но и зубы. Доминику, скорее всего, стоило немалых усилий сдержаться и не ответить мне тем же. Поцелуи, которыми он впивался в мою кожу, больше походили на укусы, под его бешеными прикосновениями я едва не вскрикивала от боли. Но Доминик продолжал исступлённо сжимать меня в объятиях, словно никак не мог утолить сжигавшую его страсть.