Если под таким дождем Эммелина со своим отрядом решится продолжать путь, то она ненормальная.

Парни, с пренебрежением смотревшие на с трудом заползшего в гору старика, вдруг преисполнились к нему величайшим почтением и восхищением и стали тихонько переговариваться на тему: „Ну и силён наш маг!“

Каждый стремился подойти к Кавериско и сказать ему что‑нибудь восторженное. А он размышлял о том, что маги древности умели кое‑что такое, чему нынешние могут только завидовать.

Современные маги — погодники своими заклинаниями не способны были проделать такой трюк: лить дождь строго на указанной территории. А тут они стоят всего в каких‑нибудь двухстах локтях от стены дождя и на них не попадает ни капли, в то время как там мокро как на дне морском и ничего не видно на расстоянии вытянутой руки.

Отдохнув, отряд Леща двинулся дальше. Кавериско шел одним из последних, рядом болтался Маркус, который все время норовил заглянуть магу в лицо. Парень был настолько потрясен погодным колдовством, что не желал отходить от своего кумира.

Это вернуло мысли Герарда к возможному жертвоприношению. Мальчишка просто напрашивался! Но прямо сейчас проделать это было невозможно: все смотрят. А вот ночью… Да, ночью он отзовет паренька в сторонку и попросил помочь ему с ритуалом… И не соврет ни капли! А потом скажет Лещу, что не знает, куда подевался нюхач. На обратном пути они найдут истерзанное водой и камнями тело и придут к выводу, что парень отошел помочиться, запнулся в темноте о камень и упал в пропасть.

Этот замечательный план так понравился магу, что даже силы прибавилось. А тут еще Маркус вдруг обратил его внимание:

— Господин, господин! Вы ничего не слышите?

Кавериско прислушался. Поначалу кроме шума дождя и рёва воды в ущелье он ничего не слышал, но затем в природную какофонию стали вкрадываться на редкость гармоничные звуки. Кавериско пошарил в сумке, нашел зелье слуха и глотнул из бутылочки.

Так и есть. Там, за стеной дождя, поют! Ему казалось, что он слышит голосок своей жены и даже узнает песенку. Эммелина с детства любила петь за работой и делала это так славно, что люди, идущие по улице, замедляли шаг, чтобы подольше слушать юную певицу. Он сам впервые зашел в лавку ее отца когда услышал, как она напевает арию из популярного в том году спектакля у окна мастерской.

И вот теперь пение Эммы дает ему знак, что он близок к своей цели. Сейчас их разделяет только ущелье и стена дождя.

Маркус между тем спросил:

— Мы их нагнали, господин?

Маг усмехнулся.

— Да, Маркус, мы их нагнали. Сейчас перегоним и встретим там, где им от нас не уйти.