Он окружил меня теплом, и я согласно рассмеялась.

— Как скажешь.

Старый дух недовольно заурчал и пополз в пещеру, а мы полетели над горами в сторону нашего поля. Тин повалил меня на траву и приземлился рядом.

— Душа… — медленно протянул он.

— Душа… — согласилась я, хотя он меня ни о чём и не спрашивал.

Над нами закружились две бабочки с крыльями лимонного цвета. Тин попытался спугнуть их, но я остановила его. Ведь Найли так мечтала об этом мгновении: мы лежим в высокой траве, и над нами кружатся бабочки. Всё-таки она научилась прислушиваться к своей душе.

* * *

Создатели подарили мне полную свободу, а это значит, что я могу воплощаться во что угодно, когда угодно и где угодно. Остальные духи заклокотали от зависти, но Тин быстро с ними разобрался. Мне подарили полную свободу перемещений, на Земле и в империи. Император сказал, что для того, чтобы стать Создательницей, я должна научиться использовать эту свободу. Ну что ж, я тут же ею и воспользовалась — навестила Эльмиру и Макса на Новой земле, после чего Аннисара, моего старого врага и местного духа вулкана, едва не хватил удар. На время моего визита я приняла облик Найли, что произвело на него особый, я бы даже сказала потрясающий эффект. Его в буквальном смысле затрясло, когда он увидел, как я стою на его вулкане и с интересом разглядываю цветущую Новую землю. Она была уже совсем не похожа на обглоданные камни, которые так запомнились мне с прошлого приезда.

Создатели пока что не требуют от меня никаких решений. Как и обещали, они позволяют мне насладиться свободой. Не считая моих вылазок на Землю, наша с Тином жизнь течёт так, как нам всегда и хотелось. Мы вместе встречаем рассвет, валяемся в траве, шумим в сырых, тёмных пещерах и исследуем заброшенные планеты. Мы ругаемся, спорим, хулиганим, как и делали всегда. Иногда я рассказываю ему сказки: о далёкой Младшей земле, непокорном духе вулкана, рыжеволосой фигуристке, печальном банкире и красивом политике. Тин догадывается, что мне сохранили память, и старается быть очень осторожным, чтобы не выдать меня Создателям. Он ни разу не попросил меня назвать имя духа вулкана, но я уверена, что он знает, что эти сказки — о нашем прошлом. Особенно Тин любит сказки про Найли. Я рассказываю ему обо всём: как шумели машины под окнами городского дома, как таяло на языке сливочное мороженое и как согревала её сердце любовь духа вулкана.

Тин больше не ругает меня за излишнюю человечность. Когда я в очередной раз рассказываю ему сказку о Найли, он щекочет меня и шепчет: “Моя душа…”. А я… А что я? Я могу только согласиться.