Как несколько великанских ступенек.

Внизу Шедде вновь подхватил Энайтери на руки и понёс подальше от стен полыхающего дома. Темери бежала следом, придерживая рукой порвавшуюся почти до промежности ночную сорочку. Холода, как и боли от ожогов, она не чувствовала. Главное было — убраться от пожара как можно дальше.

Потом вдруг, словно по наитию, она оглянулась на фасад. Крыша провалилась внутрь, окна полыхали, как будто в доме праздник, но кое-что выглядело странно. И это заставило Темери сначала сбиться с шага, а потом остановиться.

С того места, где она стояла, были хорошо видны двери главного входа и один из хозяйственных выходов с торца здания. И главный вход, и хозяйственный были завалены камнями и досками. Которых там никак ещё не могло быть. Здание только начало рушиться, и рушилось оно не наружу.

Двери завалили нарочно. Живых в доме остаться не должно было! И если бы она побежала вниз, как советовал Ровве сначала, она не смогла бы выбраться…

А ведь там, внутри, остались люди. Гвардейцы. Фадде, старый лакей. Кухарка — кто-то же готовил ужин и те сдобные которыми Темершану угощала хозяйка. Кто-то приготовил для них комнаты, значит, была хотя бы одна горничная…

Они все погибли. Почему? Сможет ли Шеддерик найти ответ?

Темери отвернулась от пожара. Куда бежать дальше?

Оказалось, у чеора та Хенвила была вполне понятная цель — карета, оставленная у ворот усадьбы. Кажется, это снова была та же самая карета и тот же самый кучер.

— Залезайте, — хрипло велел ей Шеддерик.

Темери подчинилась. Следом забралась Энайтери — уже в теплом плаще, в который чеор та Хенвил успел укутать её по дороге.

Чеора та Росвен что-то для него значила, это понятно, но вот что? Может ли быть, что ребёнок, которого она носит…

Впрочем, Темери совершенно незачем это знать. Тем более, едва оказавшись внутри, Энайтери распахнула плащ и попыталась укутать им свою спасительницу. Отчасти ей это удалось. Темери обняла девушку в ответ — так было теплее обеим.

Чеор та Хенвил захлопнул дверцу и, кажется, запрыгнул на козлы рядом с возницей.

Тёплые живые руки ещё вчера незнакомой девушки, девушки, которую им с Ровве удалось отнять у пожара. Темери шептала что-то ободряющее и тихонько гладила её по спине, стараясь утешить. Говорят, беременным вредны сильные переживания. Да Темери и саму это успокаивало. Не будь рядом чеоры та Росвен, ей было бы намного хуже. Она вспомнила зимний лес, обледенелую ёлку и ощущение абсолютного одиночества, от которого невозможно укрыться, и присутствие ифленца не сглаживало его, а делало только острее и безнадёжней.