Каждый раз, когда их пальцы соприкасались, по телу пробегал разряд. "Я убью его, — думала Лена. — Если он сейчас уйдет, я догоню его и убью". Она не могла вспомнить, когда ее так пронимало в присутствии мужчины. Просто от того, что он рядом.

Ваза заняла место на столе, а они сели на диван.

— Я помню, что обещал тебе, — Дион глядел уже знакомым магнетическим взглядом, и Лена падала в глубину его зрачка, как в черную дыру. — Но там, на площади, я кое-что понял…

Подушечками пальцев он провел по ее щеке. Помедлил, явно давая возможность отстраниться. Затем его рука спустилась ниже и легла ей на шею под затылком.

Лена закрыла глаза, впитывая ощущения.

Жар его ладоней. Первое прикосновение губ. Поцелуй — легкий, едва осязаемый… нежный… настойчивый… чувственный, глубокий… горячий, безумный…

Ее повело, как на ступенях храма. Тогда истинные обработали их обоих, и это было даже кстати, она все равно собиралась целоваться так, чтобы площадная толпа билась в экстазе.

Сейчас не было ни толпы, ни хитрых служителей, но голова кружилась, как от вина. По жилам бежал ток, напряжение зашкаливало, сжигая предохранители, грудь разрывалась от нехватки воздуха.

Дион первым разорвал поцелуй, и они уставились друг на друга шальными взглядами, пытаясь отдышаться.

Лена дотронулась до его подбородка. Идеально выбрит. Весь свежий, пахнущий чем-то приятным, хвойно-травяным, с пряными нотками… И галстука нет.

— Давно ты вернулся?

— Полтора часа назад, — его губы дрогнули в полуулыбке. — Совет сегодня отменили.

Он потянулся к ее волосам — и выудил длинную шпильку, украшенную зеленоватой жемчужиной, за ней вторую. Расстегнул заколку за ухом. Лена почувствовала, что прическа начинает разваливаться.

— Я не Леннея, — сказала она.

— Я знаю.

— У меня прямые черные волосы. Короткие. До сих пор, — Лена чиркнула ладонью чуть ниже мочки уха — таким движением грозятся перерезать горло. — И глаза карие.

— Хорошо, — очередная шпилька воткнулась в спинку дивана.

— У меня широкие плечи, и ростом я с тебя.

— Неправда, я выше. Примерно на ладонь. Мою, разумеется.

Последняя шпилька — и Ленины волосы водопадом рассыпались по спине и плечам.