— И ты, — княжна взглянула в лицо Диону, — сумел бы вернуть потерянное, если бы не отступился так быстро.

— Ты пришла шутки шутить? — процедил он сквозь зубы.

Рука жены легла ему на локоть и сжала неожиданно твердо. Он накрыл ладонью белые от напряжения пальцы. Но Елена смотрела только на Алиаллу, вся, как струна, натянутая на разрыв.

— Просто скажите, вы вернете меня домой?

— А ты готова вернуться? — усмехнулась княжна.

Дион заставил себя промолчать. Хотелось схватить Елену в охапку, запереть и не выпускать, пока иэннская змея не уползет обратно под свою колоду. Но это он уже пробовал.

— В любом из нас горит искра Мирового Духа, — заговорила Алиалла. — Дух есть вселенная, для него не существует границ во времени и пространстве, он вечен, един и вездесущ, но познает себя лишь через воплощение в бренных вместилищах. Вокруг каждой искры кристаллизуется сущность, наделенная самосознанием, у каждой сущности есть предназначение, но она вольна воплощаться по своему выбору. Мировому Духу все равно, если сущность ошибется или поспешит, — княжна вперила в Елену взгляд, горящий темным огнем. — Ему одинаково ценен любой опыт. Но для мира, в котором воплотилась сущность, последствия могут быть фатальными. Ведь ее предназначение останется не исполненным. Количество ошибок будет нарастать, сущности лишаются подходящих вместилищ и станут занимать чужие. Вместилища, не дождавшиеся истинных хозяев, достанутся случайным сущностям…

— И вы решили восстановить нарушенный порядок? — прервал ее Дион. — Не много ли вы на себя берете?

Елена пробормотала себе под нос что-то о вульгарном понимании принципа энтропии и помянула каких-то Платона с Гегелем.

— Смотрите, оба, — Алиалла отступила в сторону. В серебряной бездне зеркала мерцали мириады звезд. — Мы позволили Леннее Дювор самой выбрать сущность для своего вместилища, и она безошибочно указала на тебя, Елена.

Одна из звезд вспыхнула и приблизилась.

— Вы связаны самим Мировым Духом. Ты тоже чувствуешь эту связь, признай! — Княжна взмахнула рукой. — А это твоя сущность, потомок коршуна.

Новая звезда вынырнула из скопления мелких блесток. И сразу за ней — третья.

— Это Леннея Дювор. Смотрите внимательно. Что вы видите?

Три огня, каждый размером с мужской кулак, сияли, переливались, пульсировали.

Первый, самый яркий, горел чистыми цветами так, что становилось больно глазам. Второй был слабее и, будто червивое яблоко, источен черными плешинами. Третий, тревожно-багровый, подернутый золой, то разгорался, то сжимался, тускнея и дрожа, будто готовился погаснуть.