Я не слышала, что ещё пояснял жрец, который стоял чуть позади Эдмера. Только переводила взгляд с маленького лорда на своего большого короля и обратно. Меня не волновали ни пытливые взгляды лордов, ни ленивое любопытство дуаваров. Важным было только то, что сейчас я готова отсечь прошлую жизнь и окончательно принять нынешнюю. Если на то будет воля Первородного дракона.

— Для проверки мне будет нужна капля вашей крови, — почти извиняясь проговорил жрец, подойдя ко мне с большой серебряной чашей в руках.

Ох уж мне эти ритуалы, проверки и воля богов — никак без кровушки. Но если нужно…

С тем же почтением служитель попросил каплю крови принца. Тот и не поморщился, когда в его палец ткнули тонким кинжалом — спокойно ополоснул раненую руку в чаше с какой-то загадочной жидкостью. Для тех, кто не знает — а скорее для меня и дуаваров — жрец пояснил, что у каждого из правящих родов есть свой отпечаток во всеобщем потоке энергии, что питает королевство и драконов. Именно он покажет нам, есть ли родство между мной и Вилредом.

Немного “поколдовав” над чашей Вилреда, жрец торжественно вылил её содержимое в колодец, сопровождая это бормотанием некоего заклинания или обращения к Первородному. Затем сам Эдмер на древнем драконьем языке попросил Огненного явить нам облик, который он видит в крови мальчика.

Когда он смолк, всё вокруг стихло до того, что даже Тургар перестал топать снаружи. Поначалу Колодец никак не реагировал. А затем его свет вдруг начал сгущаться, вихриться и складываться во внушительную фигуру золотого дракона, на лбу которого этаким венцом обозначились загадочные символы вроде клинописи. Я совершенно ничего не поняла. А вот, судя по одобрительному гулу, лорды поняли всё до последней чёрточки.

Затем образ пропал, поток Источника успокоился. И тогда с теми же словами жрец выплеснул в него и мою чашу. Вновь просьба Эдмера спровоцировала похожий эффект. Поначалу ничего — очень и очень долго, так долго, что я уже начала думать, будто ошиблась и никакого родства между мной и родом Фултахов нет. Вот же конфуз! А затем свет снова собрался в изображение дракона ровно с такими же, как и у Вилреда, знаками на чешуйчатом лбе.

Кажется, никто и глазам не поверил. В голосах лордов послышалось недоумение. Как будто они упорно считали, что я обманщица и самозванка. Но вот перед ними колыхалось чёткое, почти осязаемое изображение родового дракона лордов Поющих песков — и больше у них не осталось аргументов в противовес этому.

— Надеюсь, теперь все, кто был настроен против Реджины, перестанут злословить и убеждать меня в том, что я дурак, который повёлся на женскую хитрость, — с лёгким торжеством в голосе проговорил Эдмер, окинув всех взглядом.