Нет, конечно, у Дианы были свои стражники, охранявшие ее покой и номинально следящие за порядком, но по большому счету, принцесса взвалила охрану города на охотников. Те не возражали. Потому что были рады в кои то веки полностью действовать по собственному разумению и избавиться от необходимости отчитываться перед кровососами. А еще потому, что они тоже считали мадам де Пуатье идеальной правительницей нечисти — еще бы, ведь при ней вампиры стали почти безопасны. И точно так же, как все ее подданные, они относились к принцессе с почтением и даже почти с приязнью, — что было вообще-то случаем беспрецедентным, — готовы были ее оберегать от всех несчастий и решали все возникающие проблемы, разбираясь собственными силами с пришлыми вампирами или оборотнями, которые периодически наведывались в Париж пошалить, не предъявляя принцессе никаких претензий. Хотя, уж, по крайней мере, с вампирами разбираться была обязана она сама.

Диану сложившийся порядок совершенно устраивал, она избавила себя от дел неприятных и занималась только тем, что любила: устраивала балы и праздники, спектакли и литературные чтения, а так же анонимно жертвовала средства на приюты для сироток и больницы для бедных.

Приезд в город Филиппа с Лорреном принцесса приняла без особого восторга, эти двое как-то совершенно не вписывались в ее приятное, не склонное к кровожадности сообщество, и Диана очень надеялась, что они не задержатся в городе надолго — как не задерживались нигде и никогда. Но пока они жили здесь, и раз уж она приняла от них клятву верности, Диана должна была придумать, как ими управлять. В отличие от принцев-мужчин, мадам де Пуатье не стала сразу демонстрировать свою силу и доказывать превосходство, она использовала свой обычный прием, помогавший ей манипулировать большинством мужчин, будь они живыми или мертвецами, — изобразила слабую женщину, которая сама нуждается в защите, и заставить страдать которую может только совершенно бездушное и безжалостное чудовище. Она не приказывала и не угрожала, она всего лишь иногда просила оказать ей любезность: не глумится над стражей в Пале-Рояле, не пугать своих потомков, бродя по их покоям посреди ночи и прикидываясь привидениями, не устраивать совсем уж разнузданных оргий. Она постаралась стать Филиппу другом, держала его поближе к себе, чтобы приглядывать, и частенько обращалась с советами по поводу и без, демонстрируя, как важно и ценно для нее его мнение. Благодаря такой политике приручить Филиппа ей оказалось не сложно. Труднее было с Лорреном, который оказался тем самым редкостным бездушным чудовищем, которое не боялось огорчать нежную и трепетную даму, игнорируя ее просьбы и, более того, откровенно демонстрируя свое мнение о том, что она никудышная принцесса города и не должна была брать на себя обязанности, с которыми не в состоянии справляться.