— Вот крысеныш, — прошипел тот сквозь зубы, — Испортил рубашку…

— Отпускай его, — разрешил Филипп, — Пожалуй, с него достаточно.

Освобожденный мальчик метнулся на подушках, едва не свалился с кровати, схватился за горло и что-то злобно пробормотал сквозь зубы, а потом вдруг повернулся на бок и затих, свернувшись калачиком.

— Здоровый сон — лучшее лекарство, — пробормотал Лоррен, поднимаясь с кровати и критично осматривая перепачканные кровью и изорванные в лоскуты рукава рубашки, — Рукопашная с демоном нанесла бы мне меньше урона.

— И постель выглядит так, будто здесь кому-то выпустили кишки. После долгой драки, — заметил Филипп, — Надо сказать прислуге, чтобы прибрали. И его величеству не помешала бы ванна… Как думаешь, можно его отмыть или это уже безнадежно?

— Главное, чтобы ему подстригли ногти. Они у него, как кинжалы.

4.

Приближался рассвет, и спящий король был поручен заботам женщин, которые одели его в одну из ночных рубашек Шарлотты и сменили выпачканную в крови постель. После чего Мари отправилась готовить для ребенка что-то полезное и питательное, а Шарлотта осталась сторожить его сон, чтобы, проснувшись, мальчик не оказался в одиночестве и не испугался.

Проспал его величество почти до самого вечера, а проснувшись действительно долгое время не мог понять, где он находится и что происходит. Он лежал в теплой и мягкой постели, он видел лучи закатного солнца, льющегося в окно и освещавшего чистенькую, довольно изысканно обставленную комнату явно не бедного дома, он видел женщину, одетую как служанка, мирно спящую в кресле у камина. Ему не было больно, не было плохо, не хотелось ни есть, ни пить, и дышалось легко, можно было просто лежать и не шевелиться, упиваясь отсутствием ощущений. Естественно, мальчик решил, что умер. Он немного иначе представлял себе рай, готовился увидеть ангелов, а может быть даже самого Бога… Еще должны быть цветы, гимны, славящие Создателя и… Что там еще? Он не помнил… О Боге с ним мало говорили в последнее время, а если и говорили, то больше о том, что его вовсе нет. Но вот, однако, Он все же есть, раз уж после смерти жизнь не прекращается. Может, пойти его поискать? Или лучше не стоит?

Мальчик осторожно спустил ноги с кровати, все еще подсознательно ожидая боли, головокружения, тошноты и слабости, с которыми он жил постоянно на протяжении последних месяцев, но нет, он действительно был совсем здоров. Ступни коснулись мягкого ковра, и в памяти вдруг вспыхнули воспоминания о какой-то совсем давней жизни, о которой он почти успел забыть, — жизни во дворце, где было так же мягко, чисто и красиво… и безнадежно тоскливо, просто до ломоты в зубах! Мальчик с ужасом посмотрел на доходившую ему до пят ночную рубашку, всю в кружевах и рюшечках. Это что? Все на небесах ходят в бабских одеждах огромного размера? Чертовски неудобно…