Все оказалось напрасно. Совет вампиров лже-Людовиками не заинтересовался. Зато ими заинтересовались ученые почти двести лет спустя…

Судьба королевского сердца вообще оказалась весьма замысловата: хрустальный сосуд с ним словно жег Пеллетану руки, и он после долгих безуспешных попыток все же сумел пристроить его архиепископу Парижскому. Несколькими годами позже, в процессе июльской революции 1830 года, дворец архиепископа был захвачен чернью и разграблен, однако сердце было спасено одним из рабочих, пожелавшим вернуть реликвию сыну скончавшегося к тому времени доктора Пеллетена.

Неблаговидный поступок тайного роялиста был замечен его товарищами, которые пожелали проучить его по-свойски и начистили физиономию. В процессе драки сосуд упал и разбился, и сердце запинали куда-то в грязь. Пеллетан-младший, меж тем, узнал об этом кощунстве и, спустя несколько дней, тайно пробрался в разгромленный дворец, отыскал реликвию, положил в новый хрустальный сосуд и в очередной раз начал пристраивать в хорошие руки.

На протяжении следующих десятилетий сердце сменило нескольких хозяев, пока в 1895 году не попало в руки дона Карлоса, графа Мадридского, где осело надолго. В 1975 году правнучка дона Карлоса передала его графу де Боффремону, президенту фонда «Мемориал Франции» в соборе Сен-Дени.

Закончилась же эта история только в 2004 году, когда генетическая экспертиза подтвердила тот факт что сердце действительно принадлежит ребенку десятилетнего возраста, имеющему отношение к роду Бурбонов, и его торжественно разместили в одной из ниш склепа, подписав, что принадлежит оно Людовику XVII.

К тому времени лично для Филиппа это уже не имело никакой пользы, — предполагалось, что к XXI столетию Людовик XVII должен быть мертв при любом раскладе и претендовать на престол не сможет. Да и престола не было уже давно.

Зато в начале XIX века проблема долго оставалась актуальной.

7.

Решение господина Наундорфа влиться в ряды претендентов на французскую корону, в какой-то мере, стало неожиданностью даже для него самого. Должно быть, его желание открыться миру зрело давно, — не напрасно же он вернулся в Европу, — но оно вдруг вспыхнуло с неодолимой силой однажды, когда Луи-Шарль узнал об очередном претенденте на свое имя, которому почти удалось кому-то доказать свою подлинность и даже обрести сторонников. «Возвращение короля-изгнанника!», «Чудесно спасшийся Людовик XVII скоро взойдет на престол!» орали заголовки газет, в то время как подлинный король прозябал в безвестности и почти в нищете.

Луи-Шарль давно уже не был пламенным республиканцем, суровая правда жизни остудила его пыл. Он успел побывать солдатом, фермером, торговцем и авантюристом, пару раз он попадал за решетку и лишался с трудом нажитых сбережений, в конце концов, на последние средства он выучился на часовщика и открыл лавку, — но и это дело в итоге зачахло. И вот теперь Луи-Шарль подумал: может быть, в жизни его все так не складно, потому что судьба его все же стать королем? Почему бы нет? Ведь он действительно имеет на это законное право!