Луи-Шарль дожидался вампира в гостиной и, когда солнце скрылось за горизонтом, сердце его вдруг болезненно сжалось от страха. Он знал о ментальной связи Жака со своим хозяином и догадывался, что Филипп уже знает о его появлении и не удивится, увидев его. Луи-Шарль не сомневался и в том, что вампира не обрадует его визит — раз уж Жак так сказал. Но он не знал, насколько он его не обрадует…

Филипп влетел в гостиную злой, как черт, глаза его горели красным, лицо искажала ярость. Луи-Шарль не успел опомниться, как вампир оказался рядом и пнул его кресло так, что оно со скрежетом поехало по паркету и с силой врезалось в стену. Луи-Шарль стукнулся затылком о спинку и прикусил язык так больно, что искры вспыхнули перед глазами. Он вскинул руки в безотчетной попытке защититься, испугавшись, что вампир сейчас его убьет, но тот только резко опустил его руки вниз, заставляя смотреть на себя.

— Что вы здесь делаете? — прошипел Филипп, и Луи-Шарль увидел блеснувшие у него во рту клыки, — Только не говорите мне, что газетные статейки об очередном претенденте на престол имеют к вам какое-то отношение!

Луи-Шарль смотрел на него с ужасом, не в силах вымолвить ни слова. Глаза вампира притягивали взгляд как пистолетные дула и, глядя в них, возникало то же чувство безнадежности. Он совсем не боялся его, когда был маленьким, словно тот и вправду был его добрым дядюшкой. А ведь, наверное, напрасно…

— Вот дьявол! Так это вы Наундорф! — не дождавшись от него ответа, с изумлением воскликнул Филипп, резко отстраняясь. Несколько мгновений он смотрел на бывшего подопечного, словно на какое-то невиданное чудо, потом спросил уже почти беззлобно:

— Скажите на милость, с чего вдруг вам, республиканцу, приспичило стать королем?!

— Я не собираюсь претендовать на престол! — пробормотал Луи-Шарль, с трудом переводя дух, — Мне лишь хотелось, чтобы семья признала меня!

Филипп презрительно скривился.

— Вы стали питать нежные чувства к тиранам и угнетателям народа?

— Вы говорите со мной, будто я все еще тот глупый мальчишка, каким был тридцать лет назад! — с чувством отвечал Луи-Шарль, — Для вас время, видимо, течет иначе. А у меня со дня нашего расставания прошла почти целая жизнь. Уж, по крайней мере, большая ее половина… Мне скоро пятьдесят. И кто я такой? Никто! Неудавшийся король, неудавшийся солдат, неудавшийся часовщик… Кидался из стороны в сторону, искал свое место в жизни, но так и не нашел, и везде чувствовал себя изгоем!

— Вы должны были забыть о своем происхождении и начать жизнь с чистого листа. У вас были для этого все возможности.