Перед строем замерших, как каменные изваяния, стражей Филипп убил их командира. Дени дю Барро, одного из своих птенцов, одного из первых, вытащенных им когда-то из камеры Консьержери, прошедшего с ним рядом через всю череду сражений, войн, революций. Что с ним случилось теперь? Слишком много лет мирной жизни вызвали слабоумие? Жаль, что никого нельзя убить дважды, трижды, убивать до бесконечности, сдирать кожу раз за разом, пока не дойдет до всех: Нельзя. Расслабляться. Никогда. Но не было ни времени, ни желания сейчас заниматься их воспитанием, как когда-то двести лет назад.

Смерть птенцов, это как смерть детей. То же самое чувство невосполнимой утраты и всепоглощающей тоски, когда кажется, что меркнет свет и тускнеют краски, и жизнь теряет вкус, становится горькой, как пепел.

Но сегодня хуже уже не будет.

У Барро было два заместителя, все из старой гвардии, и когда-то им всем можно было доверять, теперь, наверное — нельзя никому. Филипп выбрал одного из них, словно вытащил лотерейный билет, на удачу. Шарль-Анри де Гарен, бывший некогда лейтенантом роты гвардейцев, вместе с другими офицерами арестованный и отправленный в Консьержери незадолго до падения Тюильри.

— Теперь командуешь ты, — прошипел Филипп, — Перевернешь город вверх дном, разберешь его по камешку, но найдешь сидхэ и принесешь мне его голову. Даю тебе трое суток. Не справишься, отправишься следом за Барро.

— Слушаюсь, монсеньор, — ответил тот, глядя куда-то поверх его головы.

— Так за дело! Не стойте здесь как долбанные статуи! — заорал Филипп, — Или мне идти в полицию, просить их провести расследование?!

Когда все чем-то заняты, остается хоть какая-то иллюзия контроля над ситуацией.

Кто-то отправился осматривать машины на предмет взрывных устройств, кому-то предстояло допросить прислугу, и выяснить, не вступил ли кто из них в сговор с врагом. Одного из птенцов, проявивших когда-то недюжинные дипломатические способности, Филипп отправил к колдунам, просить, чтобы те поискали какие-нибудь заклятья для розысков фэйри. Мерзавцы могут все, если захотят. Весь вопрос только в том, как их заставить.

Все обитатели дома, для которых не нашлось занятия, постарались попрятаться и затаиться, чтобы не попасть принцу под горячую руку, никто не осмелился даже забрать останки убитого стража, засыпанные пеплом кости так и лежали посреди прихожей. Выглядело это не очень хорошо, все равно как труп врага, брошенный на корм воронью. Но это был не враг. И Теодолинда, наблюдавшая все с самого начала, подумала, что со своими так не поступают. Как бы там ни было.