Незадолго до рассвета для Филиппа и Теодолинды привели пищу, двух очень юных и хорошеньких девушек, одетых в нечто напоминающее костюмы наложниц, и безо всяких украшений на шее — специально для удобства кусания. Девушки не были заворожены, но совсем не боялись, вероятно, уже имели дело с вампирами.

Кристиану тоже принесли какой-то ужин, который тот слопал с таким энтузиазмом, будто перед этим не опустошил холодильник в самолете. Филипп незаметно наблюдал за ним, стараясь уловить и запомнить все детали: как он ест, как смахивает со лба, падающую на глаза челку, как двигается, как смотрит, как скидывает кроссовки, как стаскивает свитер и джинсы, все сваливая в одну кучу на полу. Как забирается под одеяло и комкает подушку, удобнее устраивая ее под головой. Он не спал почти целые сутки, его глаза уже закрываются сами собой.

— Будем спать?

— Будем. К завтрашней ночи мы должны быть бодры и полны сил.

— А что все-таки мы будем делать?

— Я сам не знаю. Будем делать то, что скажут.

— А для чего?

— Долго объяснять. Спи, завтра все узнаешь.

И Филипп улегся ним рядом.

Этим днем действительно нужно спать, не расходовать понапрасну силы, кто знает, что там будет завтра… Но невозможно удержаться, чтобы после восхода не открыть глаза и не посмотреть на мальчишку еще раз. На то, как он спит, подсунув под голову руку, совершенно мертвецким сном, каким могут спать только усталые дети. Что-то ему снится, — губы вдруг сжались плотнее, между бровей легла складка и дрогнули пальцы, на миг сжимаясь в кулак и снова расслабляясь. Филипп наклонился и осторожно прикоснулся к ним губами.

8.

Когда на Луксор спустилась ночь, черная, непроглядная африканская ночь, за ними приехала та же самая «Вольво». И водитель был тот же самый.

Теодолинда закуталась в длинное темное покрывало, спрятав под ним и свои рыжие волосы, и основательный набор оружия. Она была бы почти похожа на восточную женщину, если бы ее не выдавал суровый и пристальный взгляд светлых серых глаз, подобающий скорее какому-нибудь ассасину, вышедшему на охоту.

Машина выехала с окраины к центру, и некоторое время ползла по раздолбанным улочкам, запруженным самими разномастными транспортными средствами от ободранных пикапов до лошадиных упряжек, которые двигались в разные стороны совершенно хаотично, не соблюдая никаких правил движения. И народу вокруг было как в разгар выходного дня на Риволи. Неизвестно, как обстояло дело днем, но с наступлением темноты жизнь здесь явно не замирала, что в общем можно было понять, — был самый пик туристического сезона, и на приколе у берегов Нила стояли десятки круизных теплоходов.