Кристиан отодвинулся от него, посмотрел в глаза, такие серьезные и печальные. Смотреть в глаза вампиру — все равно, что в бездонную пропасть, даже если он не пытается тебя заворожить, все внутри замирает и невыносимо тянет сделать шаг вперед и лететь вниз. Впрочем, может быть, не с каждым вампиром так?

— Почему жаль?

— Потому что все могло быть иначе. Тебе хотелось интересного, волшебного, а вместо этого пришлось сидеть в этом доме, как в осажденной крепости. И у меня не было на тебя времени.

— Интересного и волшебного я увидел как раз предостаточно, больше даже уже и не хочется. Я хочу быть с тобой, Филипп. Прежде всего. Не важно как, где, при каких обстоятельствах. Я тебя люблю. Я думал, ты это знаешь…

Филипп печально улыбнулся.

— Я это знаю. Я о том, детка, что это очень страшно, получать доказательства тому, что есть судьба, которая все решает за нас, и с которой невозможно бороться, она все равно приведет туда, куда ей нужно.

— Я не верю в судьбу.

— А во что ты веришь?

— Верю, что мы все решаем сами, а только когда результат выходит хреновым, говорим, что это судьба… — Кристиан осекся, вдруг поняв, что говорит что-то не то, что нужно сейчас, — Ох, прости. Я это зря сказал!

— Нет, не зря. Ты моя умница, — Филипп нежно погладил его по щеке и поцеловал. Губы у него были сухие и холодные, — Я раньше думал так же, как ты. Но теперь понимаю, что есть вещи, за которые мы не отвечаем. Например, кого ты полюбишь, неожиданно для себя. Или — кто и когда появится, чтобы тебя спасти.

Кристиан несколько мгновений смотрел на него, забыв дышать. Это он о нем? О нем?!

— А, ну такое действительно трудно предугадать… — пробормотал он, — И еще труднее изменить. Невозможно. Наверное.

— Останешься сегодня со мной на день? — спросил Филипп.

— Останусь…

Кристиан посмотрел в открытую дверь спальни, где половину кровати занимал гроб и подумал, что вряд ли в его жизни когда-нибудь может случиться что-то еще более странное и извращенное. А еще он поймал себя на мысли, что ему это нравится — эта ненормальность, безумие и сюрреализм. Быть частью этого. Да, теперь он чувствовал себя частью этого…

— Остаток ночи и следующий день принадлежат нам с тобой, — сказал Филипп, — Чего бы ты хотел?

— Слушай, я… — Кристиан вздохнул, — Это ведь не важно сейчас. Важнее, чего бы хотел ты?

Филипп усмехнулся.

— Тебе правду сказать?

— Так. Ладно, забудь.