— Уходить? Куда? Мы же нашли его.

— Шериф был всего лишь прихвостнем зла. А тот, кто станет злом, еще жив.

— И как вы до этого додумались?

— Если он был самым главным, зачем ему отдавать тотем другим? — Манденауэр наградил меня презрительным взглядом.

Это мне в голову не приходило. Черт!

— Прислушайся, — прошептал охотник.

Вдалеке перекликались волки. Теперь их стало больше: те, которые были здесь, присоединились к ожидавшим в другом месте. Вместе с вожаком.

Я глянула на небо. Голубая луна еще не достигла высшей точки — наша ночь только начиналась. Кое-как я встала на колени, а потом поднялась на ноги. Поискала глазами Уилла, но не нашла. Может, он отключился от потери крови? Я шагнула к двери, но Манденауэр меня остановил:

— Твой любовник перевязывает царапину. Ему не нужна твоя помощь.

— Вы считаете это «царапиной»?

— А ты нет?

— Я бы назвала сквозное отверстие в руке раной, а не царапиной.

— А я говорю: «Если можешь идти — иди».

Я оторвала взгляд от двери:

— Вы на что-то намекаете?

— Просто следуй за волками.

— Вот как чувствовала, что вы это скажете.

Я обошла домик, забрала свое ружье и отправилась на поиски Уилла. К черту Манденауэра. Я не собиралась уходить, не убедившись, что с Кадоттом все в порядке.

По кровавому следу я дошла до ванной комнаты. Уилл пытался одной рукой затянуть на простреленном бицепсе бинт и, подняв глаза, встретился со мной взглядом в зеркале. Казалось, он был мне не рад.

— Позволь мне, — попросила я. Зашла в ванную и прислонила ружье к стене.