— То есть? — удивленно переспросил Макс.

— Подумай, — и мужчина вышел из кухни, направляясь в комнату и на ходу доставая телефон.

— Иван, ты серьезно говорил? — нагнувшись к парню, прошептала Лизи. — Ну, о Ксандре, что ты хочешь пойти туда?

— Думаю, Лизи, Иван прав. Хотя это и опасно, но сейчас нам нужна любая информация, — ответил за вампира Макс. — Мы должны узнать, что задумал Ксандр и какие теперь у него планы.

— Тогда я отправляюсь немедленно. Думаю, завтра в это же время я уже буду хоть что-то знать. — Парень поднялся и быстро направился в коридор, скорее всего, боясь, что Лизи попытается его остановить и отговорить.

— Будь осторожен, — с тревогой глядя на него, сказала девушка.

— Не беспокойся, дорогая, я постараюсь вернуться побыстрее, — усмехнулся Иван и пока Лизи ошарашено хлопала ресницами, он быстро нагнулся, чмокнул ее в щеку, и больше не говоря ни слова вылетел на лестничную клетку.

Лизи постояла несколько минут в коридоре, тупо глядя на закрывшуюся за вампиром дверь, потом медленно побрела на кухню. Она за сегодня безумно устала и, наверное, ей все-таки стоит поужинать, а то голова просто разрывается от голода и пережитых волнений.

Зигфрид подошел к окну, отключая телефон и снова пряча его в кармане. Вот скоро все для него и закончится. Как только Лизи полностью овладеет силой Стража, Грегор сможет спокойно уйти, а ему останется только вернуть новому Стражу то, что ему оставили на сохранение. Макс прав: когда умирает Страж, за ним следуют и его помощники. Что ж, он не в обиде на Грегора. Тот подарил ему еще двенадцать лет жизни.

Голубая луна слабо освещала темный двор, создавая еще больше теней, а богатое воображение уже рисовало монстров и чудовищ, сидящих за каждым кустом. Давно Зигфрид не чувствовал такой тревоги и… что там скрывать — страха.

Этот город так отличался от того места, где Зигфрид родился и вырос. В его городе улочки были узкими и чистыми, мощенные камнями, оставшимися еще с момента основания старого города. Ему повезло родиться в любящей и заботливой семье. Он каждую минуту своей жизни чувствовал их поддержку и сам старался не быть в тягость, поэтому часто улыбался и никогда не жаловался, много учился, а в скором времени смог посильно помогать отцу вести финансовый учет в его не большой, но достаточно прибыльной конторе. Пусть инвалид с детства, который за двадцать лет своей жизни, не сделал ни единого шага, навсегда прикованный к инвалидному креслу, но он чувствовал себя счастливым. Только в редкие перерывы между работой и постоянной учебой, подъезжая к огромному окну в своей комнате, его сердце сжималось от легкой тоски. Тоски несбывшейся мечты. В старом большом доме напротив размещалась знаменитая школа танцев. Зигфрид часто наблюдал как вереницы стройных юношей и красивых девушек покидали это заведения, весело переговариваясь и смеясь. Это была его единственная мечта — научиться танцевать. Единственная и несбыточная. Но он не расстраивался. Ведь не он один мечтал о невозможном. Кто-то мечтал о покорении недосягаемых небес или безмятежных морских глубин, кто-то стремился завоевать недоступные горные вершины или превратить жаркие пустыни в цветущие сады. Вот и он мечтал хотя бы раз станцевать вальс. С прекрасной партнершей, на щеках которой будет играть легкий румянец, ее белые локоны будут развиваться, а глаза возбужденно сиять. Он будет легко кружить ее в танце, и все будут восхищаться их красотой и изяществом. Помечтав немного у окна, он всегда возвращался к своим книжкам или бумагам отца.