Но это было не все.

С того момента, как Лина смогла самостоятельно передвигаться, понтифик, хоть и продолжал регулярно навещать Алину, но делал это все реже и реже. К концу недели он заезжал только утром минут на двадцать и общался с врачами, интересуясь ее самочувствием. И Марк больше не говорил ей о своей любви, ни разу не коснулся ее, не сделал ни одной попытки обнять или приласкать.

Девушка не могла этого не заметить, она пару раз пыталась спросить об этом Марка в лоб, но тот лишь отмалчивался или отговаривался словами, что все хорошо.

И тогда она перестала спрашивать, поняв, что сказанное Гюнтером полностью подтвердилось. Внезапное отчуждение Марка означало только одно: понтифик не смог принять Лину после насилия, как прежде. И забота высшего о здоровье девушки объяснялась только тем, что она была его инициалом. Пока еще была.

Ее оттолкнули. Ей дали понять, что она больше не достойна. Что изуверство чужого мужчины над ее телом не позволит теперь ей встать рядом с правителем клана в качестве его спутницы.

Что Марк не может и не будет любить ту, кого так легко сломать.

А понтифик ей был необходим, как глоток воздуха, как стакан воды для страждущего. Его внимание, забота, любовь, в конце концов, его легкие, нежные прикосновения и страстные поцелуи, которые помогли бы Лине стереть из памяти совершенное над нею насилие. Вера в то, что Марк на самом деле ее любит, не позволила Лине сойти с ума в том доме. И сейчас девушка хотела, чтобы Марк хоть одним словом, одним жестом показал, что он продолжает в ней нуждаться, что она любима и желанна. Даже после тех извращенных, изуверских пыток. Особенно после них.

Но он не сделает этого, а она не скажет.

Не будет просить или умолять о лишней встрече или объятии.

Не будет тянуться за прикосновением.

Ведь тогда это будет унижением, которого ей предостаточно.

Лина будет молчать.

Нет — значит, нет.

Значит, так тому и быть.

…

Ирина поздравила себя с успехом. Мысленно, разумеется, стараясь не показывать своей радости открыто.

Вчера она, покинув тот злополучный полуразрушенный дом в Подмосковье, сразу же отправилась в аэропорт, благо, что заранее позаботилась насчет билета. Ирина прекрасно понимала, что время, которое маги Паноптикума затратят на поиск инициала понтифика, исчисляется всего лишь часами, а значит, лишнего у нее нет. Женщина более-менее расслабилась только, когда села в самолет, Бухарест это уже территория Владимира, и, так как между кланами, находящимися в состоянии перманентной холодной войны, не подписано соглашение о выдаче преступников, она автоматически попадает под юрисдикцию господаря. А тот вряд ли будет отказываться от неплохого защитного мага и сможет наверняка предложить ей что-то повесомей, чем должность обычного штатного сотрудника.