— Но это же не работает...

— Это не превращает оборотня в человека, зато проклинает его на ура. Особенно если рядом колдунья с горы близ Озарка[21].

— Кто-кто?

— Мамочка умела колдовать.

— А-а, магические штучки. — Я подавила желание фыркнуть. — Ну конечно.

Уголки его губ приподнялись — совсем чуть-чуть.

— Мы обсуждаем оборотней, а ты закатываешь глаза при слове «колдовство»? У племени озарк есть такая поговорка: «Выбросил ведьму — выброси и Библию в придачу».

— Черт, и что это значит?

— Если ты веришь в злые потусторонние силы, почему бы тебе не верить и в силы добра?

Он был прав.

— Так что сделала та колдунья из племени озарк?

— Не очень много. Самое важное уже было сделано — жертва.

— Но ты же сказал, что не..

— То, что я не убил ту малышку, не делает ее жертву менее героической. Я хотел убежать, но не мог двинуться с места. Жизнь, отданную от чистого сердца, противопоставили существу, которым двигал чистейший эгоизм. Хоть я и был волком, но мозги оставались человеческими и в тот момент перезагружались. Я стоял и смотрел, как мать оттаскивает от меня ребенка. По ее лицу текли слезы, когда она резанула свое запястье…

— Кровь, слезы, жертва, — сказала я.

— Все как всегда, — пробормотал Дэмьен, непроизвольно вторя моим словам, которых он никогда не слышал. — Потом она то ли прокляла, то ли благословила меня — я до сих пор не уверен. Она сказала: «Дэмьен, с этого дня твоя душа снова принадлежит тебе».

— То есть?

— Когда я стал оборотнем, моей душой завладело зло. Я был сам не свой. Та женщина вернула мне не только душу, но и совесть.

— Теперь ясно.

— Это ужасно: помнить, что ты натворил, и сознавать, насколько это плохо.