Возможно, именно гул гор действовал так, но и он уже тоже начал терять уверенность в принятом решении ехать этим путем. Может быть, стоило попытаться пробиться через гриорский отряд или попытать счастья с Беонтией?

Лорис невесело хмыкнул:

— Мне кажется, ты вернешься с того света, только лишь бы закончить свое задание и притащить меня к нему за шкирку.

Гэбриэл заставил себя улыбнулся.

— Что-то типа того.

Тропа снова сузилась, и они больше не разговаривали.

Спустя несколько часов они остановились на привал, наткнувшись на плоскую площадку достаточного размера, чтобы всех уместить. Ни о каких кострах не могло быть и речи, поэтому все молча достали холодные припасы, щедро выданные Галимом, и принялись за еду.

Ели в молчании.

Гэбриэл много раз попадал в практически безвыходные ситуации, но всегда запрещал себе паниковать. Все шло из рук вон плохо, но потом каким-то образом все равно налаживалось. Сейчас он впервые чувствовал себя на грани отчаяния, настолько ему не свойственного, что сомнений не было — горы гнали чужаков.

— Мне страшно, — сказала Эрилин.

Страх, отчаяние, чувство безнадежности — именно то, что внушали горы.

— Ты, по крайней мере, не слышишь этот мерзкий гул, — пожаловался Лорис. — Лично меня он сводит с ума.

— Меня тут все сводит с ума, — поддержал его Джоф, — хотя я не слышу вашего «гула».

Эмир только трагически вздохнул и воздержался от высказываний.

— Это не наши эмоции, — сказал Гэбриэл, — горы навязывают их.

— Горы-внушалки? — Лорис заинтересовался этой идей. — А что? Вполне возможно. Воздействие на мозг посредством волн. Мы с тобой, как более восприимчивые, слышим их, как звук, остальные просто воспринимают их на подсознательном уровне.

— Думаю, именно из-за этих «волн» сюда и не суются путники.

Маг потер виски, будто у него сильная головная боль.

— То есть бегут в страхе из-за общей атмосферы ужаса, а вовсе не из-за диких племен, которыми ты пугаешь нас всю дорогу? — прицепился он.