Лицо Нины постепенно стало обрамляться в черную рамку, которая все расширялась и расширялась, пока полностью не затмила образ моей лучшей подруги.

Наступила тьма.

В последний момент я почувствовала ледяные руки доктора у себя на груди, которые стали давить на и без того раздавленное сердце.

Что он делает? Не нужно! Мне и так больно.

В тот момент я поняла: то, что не удалось сделать ни одному вампиру, ни падению в ущелье высотой с трехэтажный дом — удастся сделать моему сердцу.

Боль распространилась по всему телу, да такая, что я уже и кричать не могла.

Сквозь темноту я услышала голос Алекса:

— Элла, дыши! Только дыши! Ради меня! Ты должна жить! — Перед внутренним взором появилось лицо любимого, и погасло.

Боль и темнота — это единственное, что мне осталось.

А потом ушли и они. Не осталось ничего.