Я шагнула в сторону и обратилась к старику:

— Послушайте, я всего-навсего несчастная телохранительница из Калифорнии, которая всего месяц назад узнала о том, что в ее жилах течет сиренская кровь. — С этими словами я приподняла верхнюю губу, чтобы продемонстрировать Фулбрайту мои клыки во всей красе. — Меня атаковал вампир, но я не погибла. А потом я узнала, что во мне не просто текут вампирская и сиренская крови, но еще и королевская. — Я подняла руки на манер проповедника, но произнесла с насмешкой: — О! Как мне сказочно повезло! Но знаете что? Мне это до лампочки. Какую бы давнюю злобу вы ни затаили на всех сирен на свете, мистер Фулбрайт, это дело не мое. Я хочу одного: узнать, как сделать так, чтобы демонический разлом не сожрал мой родной город и любимых мною людей. Мы этот разлом заделать сами не можем, поэтому через какое-то время исчезнет и ваш родной город, и любимые вами люди. Моя кузина полагает, что вы можете нам помочь. Вопрос только в том, поможете вы или нет.

Фулбрайт долго смотрел на меня в упор, а потом медленно поднялся. Он горбился от застарелого артрита и тяжело опирался на простую деревянную клюку. В нем не было ничего необычного: вылинявшие джинсы, потертые ботинки, соломенная шляпа в жирных пятнах.

— Мистер Мерфи, — процедил Фулбрайт сквозь зубы, — шибко надеюсь, что мы с вами еще поговорим о нашем деле… без бабья?

«Без бабья»?Прошу прощения? Возможно, мой взгляд выдал охватившее меня возмущение, потому что Бруно взял меня за руку и сжал так, как делал тогда, когда его мать высказывалась обо мне в моем присутствии — но так, словно меня не было. Он безмолвно просил меня позволить ему со всем разобраться. Он вложил мне в руку ремень дорожной сумки. Я прищурилась, совершенно не скрывая гнева. Бруно пожал плечами.

Фулбрайт прохромал по залу и вышел за дверь. Мик, отпустив руку дочери, последовал за ним. Последним вышел Бруно и закрыл за собой дверь.

Молли стыдливо потупилась. Беверли явно была вне себя. Бедняжка Джулия бросилась к матери, забралась к ней на колени и спрятала личико у нее на груди. Я не сомневалась, что Джулия прекрасно улавливает то ли мысли, то ли эмоции «мужичья», и они ей не очень-то нравятся. Мик говорил, что она самая талантливая в семье. Я одарила всех присутствующих улыбкой Поллианны [22]— радостной, но глупой.

— Что ж, это прошло хорошо, — фыркнула я.

Молли смущенно улыбнулась. Я коснулась руки Адрианы.

— Это не тот ли вариант видения, в котором нас убивают? Он не возвратится сюда с карабином и не перестреляет все бабье?