Матти спрыгнул с бочки, попытался схватить меня за руку, но я вырвалась и показала ему нож. Глядя ему прямо в глаза, я мысленно произнесла:
Матти должен был узнать это имя. Он кивнул и убрал от меня руки, сделав вид, будто испугался, хотя на самом деле мог дать мне такого пинка, что я до города бы долетела и обратно вернулась. Больше меня никто не останавливал, пока я не добралась до палатки. На самом деле некоторые даже расступались и давали мне дорогу. Демон в ярости взревел — как это я посмела уйти от него. Мое сердце колотило по грудной клетке, словно паровой молот. Я боялась, что демон употребит все свои силы и вырвется за барьер.
Но он, как ни странно, притих. В общем, к тому моменту, как я вошла в прохладную белую палатку, я уже могла дышать. Я зажмурилась и выдохнула.
— Селия.
Я открыла глаза и увидела перед собой того человека, в которого демон преобразился третьим по счету. Ну конечно. Почему бы не встретить медика в палатке, где ухаживают за ранеными?
— Гаэтано.
Он едва заметно улыбнулся и повернулся к капельнице, чтобы отрегулировать количество лекарства, поступавшего в вену на руке раненого священника.
— Зови меня просто «Крис».
Мне не пришлось ничего говорить. В палатку вошел Матти. Он, конечно, сразу заметил, что я покраснела, и догадался, почему, поскольку причина моего смущенного румянца находилась всего в десяти шагах от меня. Матти с искренним сочувствием похлопал меня по плечу, вытащил из кармана носовой платок и протянул мне, чтобы я вытерла кровь с лица и руки. Только потом он сказал:
— Если ты переживешь это день, нам, пожалуй, надо будет поговорить.
Моим усталым вздохом, наверное, все было сказано.
— Было бы неплохо.
— Мисс Грейвз?
Я подняла голову и увидела вице-президента Марион Ловелл, быстро шагающую ко мне. Я в этот момент, смочив платок слюной, пыталась стереть кровь с руки.
— Мы могли бы поговорить?
Разве можно отказаться от разговора с вице-президентом Соединенных Штатов? Вряд ли — учитывая, что по обе стороны от Марион стояли агенты спецслужб.
— Конечно. Почему бы и нет? Разве сегодня может случиться что-то более ужасное?