— Давайте отыщем Билли, расспросим его, а потом убьем, — предложил Эдвард. — Или просто убьем. 

— Вы знаете, за что я буду голосовать, — сказала я. 

— Почему они нас отпустили? — спросил Ник. — Билли мог убить любого из нас или даже всех. Лидия хотела твоей смерти, Элиза, и все же она сбежала. Почему? 

— Должно быть, они понимают, что мы за ними погонимся, — продолжил Эдвард. — Сегодня полнолуние. Билли придется измениться. 

— И я буду его ждать, — проворчал Ник. 

— Погоди. — Эдвард поднял длинную костлявую руку. — Если они хотят чтобы мы охотились под полной луной, то мы этого делать не будем. 

— Неверно, — сказала я, и одновременно Ник отрезал: — Черта с два! 

Мы с Эдвардом повернулись к Нику, и тот пожал плечом. 

— Мне не понравилось, как Билли разговаривал с тобой, Элиза. 

— Слышал бы ты его в подвале, — пробормотала я и снова содрогнулась при воспоминании. 

— Я не сказал, что мы не будем охотиться, — раздраженно буркнул Эдвард. — Или что мы не убьем его или любого, кто попадется на нашем пути. 

— А что вы сказали? — спросил Ник. 

— Серебро срабатывает на оборотнях днем так же хорошо, как и ночью. Как в человеческом обличье, так и в волчьем. 

На лице Ника отразилось понимание, почти сразу сменившись возбуждением. 

— Мы пристрелим его днем. Он даже не будет знать, что его убило. 

— Только в этот единственный раз, — приказал Эдвард. — Билли — случай особый. 

Эдвард ругал нас, когда мы стреляли в людей среди бела дня, не важно, насколько сильна была уверенность в их истинной природе. В его защиту могу сказать, что объяснить, почему сгорели люди, намного сложнее, чем оправдать сожженные трупы волков. 

— Отлично. Это только на один раз. Так, где мой пистолет? 

— Тебе еще понадобится ружье, — сказал Эдвард. — У меня в багажнике запас оружия. 

Он у него всегда был.