– В нашей истории уже были женщины-правительницы, – продолжал Цзюнь. – Мои министры рассказали, что дочери царя никогда не назначались наследницами престола до достижения двадцатилетнего возраста. Таким образом, у их родителей было достаточно времени, чтобы определить, насколько они годятся на эту роль. Так что это особый случай, ведь Нефрит нет еще трех лет.

Это было решительное, дерзкое требование, и Сифэн на мгновение лишилась дара речи, сраженная бесстрашием Лихуа.

– В слабости найдешь ты силу, – сказала ей однажды прежняя Императрица. Даже на смертном одре, медленно угасая из-за подсыпанного ей Каном яда, она нашла в себе силы, чтобы сохранить трон для своего горячо любимого ребенка – последнего в роду прямых потомков Царей Драконов.

– Я знаю, любимая, что тебя это огорчает, но хочу напомнить тебе и обещать, что собственные дети будут предварять ее в линии престолонаследия. В конце концов, они будут сыновьями моей здравствующей Императрицы, – продолжал Цзюнь, тревожно заглядывая ей в лицо. – Мы молодые и здоровые, я не сомневаюсь, что ты подаришь мне множество наследников. Таким образом, желание Лихуа никак на нас не повлияет.

Он говорил так, как будто смерть Наследного принца была уже доказанным фактом. Сифэн, понимала, что со стороны это выглядит бессердечным, но она поднесла к губам его руку и поцеловала, тронутая его уверенностью. Он также был убежден, что она сделает все, чтобы немедленно закрепить свое положение, а она знала, что обожание в его глазах от этого только усилится.

В конце концов, Император Цзюнь ничем не отличался от прочих мужчин, он был настолько уверен в собственном превосходстве, что просто не понимал, с какой легкостью она будет руководить всеми его поступками. Она посадит своего сына на трон и воспользуется могуществом Змеиного Бога, чтобы навеки утвердить во власти над царством собственный род.

– Ну что же, хорошо, – сказала она, глядя на него сквозь ресницы. – Я с нетерпением буду ждать дня, когда смогу подарить вам наследника.

Высоко держа голову, рука об руку с Императором, она вошла в пиршественный зал. Придворные при виде их поднялись со своих мест и поклонились, как по команде. Юный евнух упал на колени, делая руками замысловатые жесты.

– Их Величества, Император и Императрица Фэн Лу! – провозгласил он.

Сифэн расслышала несколько судорожных вздохов и ропот, поскольку траур по Лихуа еще не закончился. Однако Цзюнь, по-видимому, не обратил внимания на оплошность молодого евнуха и повел ее к столу.