Эмма в немом ужасе проталкивалась по Залу Совета. Всякое удовольствие, испытанное ею от пинка Мануэлю, рассеялось. Весь зал словно превратился в вихрь гадких выкриков и размахивания плакатами: «ОЧИСТИМ КОНКЛАВ», и «РЕЗЕРВАЦИИ ДЛЯ ВЕРВОЛЬФОВ – ВОТ ОТВЕТ», и «КОНТРОЛИРУЙТЕ НИЖНЕМИРЦЕВ».

Она пробралась мимо кучки народу, в центре которой стояла Зара, и расслышала, как кто-то говорит: «Поверить не могу, что после того, как Конклав облажался, тебе пришлось самой убивать это чудовище Малкольма Фейда!» Зазвучал общий хор согласных. «Сразу видно, чего ждать, если разрешить колдунам творить, что они хотят, – добавил другой голос. – Они забрали себе слишком много власти. В этом нет никакого насущного смысла».

Большинство лиц в зале были Эмме незнакомы. Она должна была бы знать тут больше народу, подумала она, но Блэкторны вели своего рода затворническую жизнь, редко когда выбираясь из Института Лос-Анджелеса.

Среди незнакомых лиц она заметила Диану, как всегда, высокую и царственную. Та шагала сквозь толпу, а за ней спешили две знакомые фигуры. Алина и Хелен, обе разрумянившиеся, закутанные в тяжелые шубы и шали. Должно быть, они только что прибыли с острова Врангеля.

Теперь Эмма разглядела и остальных Блэкторнов – Ливви, Тай и Дрю сорвались с мест и побежали к Хелен, которая склонилась, распахнула объятия и всех их крепко прижала к себе.

Хелен отбросила назад волосы Дрю и, заливаясь слезами, обнимала близнецов. Марк тоже был там, направляясь к сестре, и Эмма с улыбкой смотрела, как они бросились друг другу на шею. Смотреть на это было по-своему больно – ей с родителями было больше никогда такого не испытать, никогда не обнять их и не сжать их рук снова – но это была хорошая боль. Марк поднял сестру в воздух, и Алина с улыбкой смотрела, как они обнимаются.

– Мануэль Вильялобос прихрамывает, – сказала Кристина. Она подошла к Эмме сзади и обняла ее со спины, пристроив подбородок подруге на плечо. – Твоих рук дело?

– Возможно, – промурлыкала Эмма. Кристина хихикнула. – Он пытался уговорить меня вступить в Когорту. – Она обернулась и стиснула руку Кристины. – Мы же их разгромим. Они не победят. Правильно? – она посмотрела на медальон Кристины. – Скажи мне, что Ангел на нашей стороне.

Кристина покачала головой.

– Я волнуюсь, – призналась она. – За Марка, за Хелен… и за Кьерана.

– Кьеран свидетель перед Конклавом. Когорта и пальцем не может его тронуть.

– Он принц фэйри. Само воплощение всего, что они ненавидят. И я не думала, что понимала, как сильно они ненавидят, пока мы не прибыли сюда. Они не захотят, чтобы он говорил, и совершенно точно не захотят, чтобы Совет его слушал.