Несколько дней они провели вместе, не выходя из комнаты. Амнезия Анны была только на руку Князю. Он легко мог вернуть ей память, но решил не делать этого: пусть думает, что он человек, (колдун, конечно, но зато ЧЕЛОВЕК — а не дух!) Однако даже этот факт не спасал Анну от грустных раздумий.

Что ж, её заветная мечта сбылась: он — рядом, он любит её… И чего она, дурочка, так сопротивлялась? Ну и что с того, что он оказался Чёрным колдуном? Разве это так важно? Ну, в самом деле, какое значение имеет то, чем мы занимаемся? Главное — это любовь, так что, он — прав. Абсолютно прав…

Нет. Всё-таки не абсолютно. Наши дела имеют огромное значение. Нельзя одновременно быть безжалостным убийцей и ласковым заботливым другом. Эта истина известна всем: не может из одного источника идти одновременно и сладкая и горькая вода. Просто не может — и всё!

С другой стороны: не так уж и одновременно. Когда он рядом — он нежный и любящий… Когда один — жестокий и бессердечный…

Но, опять же, когда он с ней, он ведь знает, что именно в это время, его слуги выполняют его приказы и делают своё чёрное дело, неся кому-то горе и страдания. Он ведь ЗНАЕТ!

Это она, упоенная своим счастьем, находится в полном неведении о том, что творится в другом уголке мира. Она слишком счастлива, чтобы беспокоиться о судьбах других людей. «Хороша», нечего сказать! Да как она могла, она — категорически отвергающая любое зло и насилие, влюбиться в того, кто приносит людям столько горя?! Ведь зло, в каком бы виде оно ни было — всегда остаётся злом. Так как же она может любить его? Любить безумно — до потери разума…

«О, Боже, как всё запутано! И что мне теперь делать…?» — тяжко вздохнула Анна.

— Что-то не так…? — Князь бережно прижал её к себе, прикасаясь губами ко лбу.

— Зачем ты это делаешь? — вновь вздохнула Анна. — Почему ты служишь злу? Тебе так нравится убивать?

— Знаешь, я не всегда был таким. Когда-то, очень давно, я был добрым и светлым… человеком, — запнулся Князь, чуть не проговорившись. — Но всё изменилось. Была война, (жуткая война, которую ты себе даже представить не можешь), и я проиграл… — он тщательно подбирал слова, чтобы, слыша сущую правду, Анна ни о чём не догадалась. — Я потерпел сокрушительное поражение! Я был унижен! Уничтожен! Раздавлен! Меня, (и всех, кто выступил на моей стороне), отправили в вечное изгнание, без права появляться в родных краях.

«Поэтому у тебя в глазах такая горечь?» хотела спросить Анна, но всё же не решилась сказать это вслух. Зачем бередить и без того больную рану?

— И тогда я решил мстить! — в голосе Князя мелькнула ярость. — Я не мог думать ни о чём другом, кроме мести, и не щадил никого! А потом в моей жизни появилась ты… — неожиданно холодный металл в его голосе сменился задумчивой грустью и нежностью. — Однажды я понял, что больше не хочу мстить — я хочу быть с тобой, заботиться о тебе, защищать тебя, просто БЫТЬ РЯДОМ, но… Нельзя переиграть всё назад, как будто ничего и не было.