— Ты ведь долго не протянешь здесь, правда? Вновь погрузишься в спячку или… не знаю что. Этого момента я тоже могу подождать, — он скалится, и я чувствую его злость и ненависть. Бел дёргается назад, прижимаясь ко мне, но я держусь стойко. Я не впечатлена. Мне теперь ни чуточки не страшно. Я знаю, что оно такое. — Слышал когда-нибудь о каменном терпении? Так познакомься теперь с вейрианским упрямством. Мы кремень.

Копариус опускается на колени перед Бел, теряя остатки человеческого облика и становясь чем-то невыразительным.

«Я не хочу умирать».

А кто хочет? Никто из тех, кого я когда-либо встречала, не хотел и не был готов умереть. Но это неважно.

— Твои проблемы, — отвечаю ему. Я хочу, чтобы ты сдох. Хочу увидеть это своими глазами.

Но Бел не такая, как я. Я жёсткая, а она мягкая. Иногда даже слишком. Мне кажется, это началось у неё с прибытия на эту планету, какая-то местная зараза. Лично я виню в этом Кона.

Она с трудом поднимается на ноги, не отпуская моей руки.

— Мы не можем просто…

— Может. Эта тварь собиралась бросить тебя здесь умирать. Она бы не позволила тебе выбраться отсюда. Она бы поступила с тобой так же, как с Натуэлем, и выкачала бы всю жизнь из Антееса, а потом переключилась бы на следующую планету. В наше время это сделать легко. Садись на корабль и лети хоть на Вейриан, хоть на Куоре. В этом вся суть Копариуса. Он перемещается от мира к миру, пожирая их. Уничтожая их.

«Мне нужно питаться. Я хочу жить. Не бросайте меня во тьме».

Заточённый во тьме, одинокий, оголодавший… Это было ужасно. И это свело его с ума.

— Петра… — сердце Бел вновь обливается кровью.

Мне хочется кричать от бессилия.

— Да эта тварь ранила твоего мужа. И, возможно, смертельно. Не факт, что он в порядке. Я сказала тебе это, чтобы дать надежду.

Она распахивает глаза.

— Что?

Да помогут мне предки.

— Нет-нет. С ним Хэли, и она уже не под чарами Копариуса. Да и от дворца мы недалеко ушли, там лазарет…

— Мне не нужны догадки. Вытащи нас отсюда.

Решимость возвращается к ней. Когда жизнь Кона под угрозой, она становится опаснее бомбы. Странно, что этого ещё никто не понял.