Мягко касаюсь его ладони, почти невесомо.

Но я не могу не вспомнить другую руку. Ухмылку. Грубые прикосновения.

Зажмуриваюсь, как если бы тем самым можно было заблокировать неприятные воспоминания. Всё хорошо, Линн. Успокойся, Линн. Ты никогда не тянулась к этой руке, помнишь? Это не та рука. Ты касаешься пальцев Артмаэля, потому что хочешь этого, так? Это не то же самое. Забудь. Всё хорошо. Всё правильно.

Но сколько бы я ни пыталась убедить себя, мне тяжело дышать. Я заставляю себя не отдёргивать руку, гладить его кожу, вспоминая приятные ощущения. Он намного ласковее. У них нет ничего общего. Я пытаюсь вспомнить, какими были его прикосновения, но не получается, потому что сразу в памяти всплывают другие, далеко не такие приятные. Я пытаюсь вспомнить нежные движения его рук, но в то же время не могу не думать о тошнотворных прикосновениях.

Перед глазами всё плывёт, я стискиваю зубы. Пытаюсь сдержать слёзы, грозящие пролиться.

Я не смогу это сделать.

— Линн…

Вздрагиваю и поднимаю взгляд. Артмаэль открыл глаза и смотрит на меня. Я вижу на его лице боль. Сожаление. Все те эмоции, которые я не хотела в нём вызывать. Поджимаю губы. Он ничего не говорит, только прикрывает веки с отчаянием, исказившим его черты. Его ладонь слегка раскрывается, я переплетаю наши пальцы, но даже этого, кажется, недостаточно, чтобы пробить стену между нами.

— Прости… — произносит он. — Прости меня, Линн… Прости… Я не успел… не успел…

В его голосе надрыв. Его мучает совесть. Я не хотела, чтобы он винил себя. Я не желаю ему этой боли.

По моим щекам текут слёзы.

— Это не твоя вина. Ты не мог знать и не мог ничего с этим сделать. Пожалуйста, не говори так…

— Я должен был убить его, когда была такая возможность, а не запирать в темнице. Я должен был… но не сделал этого, Линн, — он снова открывает глаза. Его пальцы сжимают мои, я пытаюсь подавить нарастающие мучения в груди, когда он это делает. — Я велел арестовать его, думал, что этого будет достаточно, что так он никому не причинит вреда, а теперь… теперь ты… то, что он с тобой сделал…

Я не хочу, чтобы он говорил об этом или вообще вспоминал. Я бы предпочла, чтобы он никогда не видел меня в том состоянии. Ведь с ним я могла быть кем-то другим. И я хочу, чтобы вновь стало, как прежде. Хочу, чтобы он забыл, не меньше, чем хочу забыть сама.

Не такой должна была быть наша встреча.

Делаю глубокий вдох. Я должна сделать что-нибудь, чтобы стереть это выражение с его лица. Стереть его боль, потому что с моей ничего сделать нельзя.

— Я сама говорила тебе не убивать его, — напоминаю ему. Вздыхаю и стараюсь взять себя в руки, чтобы он видел меня спокойной и уверенной, чтобы не заметил, с каким трудом мне даётся каждое слово. — Всё хорошо. Ты не виноват. Ты ничего мне не должен. Всё не так страшно, — ложь. — Я скоро поправлюсь, — ложь. — И забуду всё это, как страшный сон. Всё уже позади. Дальше всё будет хорошо.