Я слышу голос Деза: «Доверься мне».

— Я верю тебе, — шепчу в пустую комнату, человеку, который уже мёртв.

Внезапно я так сильно хочу его увидеть. Хочу, чтобы он появился среди всего ужаса в моих мыслях. Я нахожу его среди мелких воспоминаний, задвинутого за остальными. Нужное мне воспоминание касается той ночи, когда он меня спас. Оно не закончено, застряло где-то в Серости. Часто вдыхая, я пробираюсь в темноте своего разума, как по старым дорожкам подземелий, залов дворца.

Но я знаю, что ещё найду там. Мёртвые глаза глядят на меня. Маленькая девочка ест сладости. Мои собственные ладони, детские, покрываются первыми шрамами и завитками. Я когда-то обещала Иллану, что постараюсь выпустить Серость, но это было тогда. Я не была одна. Я не была во дворце с Рукой Правосудия. Дез был жив. Он бы помог мне справиться с этим всем, сказал бы, что мне хватит сил встретиться с украденными жизнями. Прямо сейчас я не могу найти даже одно воспоминание. Разве желания увидеть его недостаточно, чтобы приложить все усилия?

— Я скучаю по тебе, Дез, — говорю вслух. — Но я не могу это сделать одна.

Я не могу, потому что завтра Фестиваль Солнца, и моё время на исходе.

Глава 21

Внутренний двор королевы был затейливо украшен к приёму в саду, как второе из шести небес, предназначенное для тех, чья истинная добродетель — любовь. Будучи принцессой чужеземного королевства и королевой Пуэрто-Леонеса, она не жалеет денег на первое празднество дня. Лео говорил, что это давняя традиция, чтобы королевы устраивали приём для особых гостей, хотя все, похоже, заметили, что ни принц, ни императрица Лузо не почтили её своим визитом.

Юная королева расположилась под навесом со своими тщательно отобранными фаворитками под навесом, все в сияющих дофиникийских — фиолетовых — тонах под полуденным солнцем, в то время как король восседает на недавно возведённом троне, покрытом ярко-зелёным плющом и цветами. Он осматривает толпу, пребывая в столь дурном настроении, что даже верховный судья Мендес, только что возвратившийся из Соледада этим утром, не рискует к нему приближаться.

Рука Мориа стоит позади короля на двух из четырёх мраморных пьедесталах. Я удивлена увидеть новую вентари без Мендеса поблизости. Она измождена и кажется знакомой, наверное, из-за того, что я вижу в ней и в персуари рядом с ней саму себя. Они такие пустые, застывшие, их глаза неподвижные, словно они даже не моргают. Как будто их превратили в почти пустышек, но оставили немного воспоминаний — достаточно, чтобы они могли выполнять свои обязанности. Я перевожу взгляд на пустые пьедесталы. Там, предполагается, буду стоять я, после того как проявлю себя. Когда я стану одной из них, и судья Мендес снимет повязку с моей руки и наденет перчатки с оковами, ключ от которых будет только у короля Фернандо. Они говорят, что моя сила — это проклятье, но продолжают презентовать меня как подарок.