За это время я много размышляла обо всем произошедшем со всеми нами. Мне казалось, что я все время что-то упускаю. Что-то важное, а может, даже главное. Было непонятно, зачем такому невероятному божеству, как Нуэва, у которого есть свой собственный мир, что-то давать дерзкому смертному из другого мира. Зачем делать из него колдуна, а после мучать так, что он теперь трясется и вот-вот готов обделаться от ужаса предстоящей встречи. Зачем?

Оказавшись в мире демонов, я все поняла. Едва ли любовь, какой бы она ни была сильной, может довести бессмертного до того безумия, которое я видела своими глазами при встрече с божеством. Нуэва была совершенно невменяема и этим изводила Ватариона, но какой была ее цель? Просто заполучить демона к себе в свой мир? Но... она не пыталась его забрать. Это не было любовью. Все, что она делала, это запугивала. Запугивала так, чтобы ее возненавидели. Возненавидели так сильно, чтобы желали избавиться. Раз и навсегда. Чего она могла добиваться? Оказавшись запертой в пустом мире, я все поняла.

Существует комната, из которой никак не выбраться. Чтобы выбраться, нужна дверь, но открыть ее невозможно. Для этого нужен замок и... Ключ.

Никогда Ватарион не был возлюбленным Нуэвы. Все с самого начала и до самого конца было одним представлением. Самым большим и грандиозным за всю историю сотворения мира, но представлением. Она лгала. Лгала всем и всегда, использовала наши эмоции, как ниточки в руках кукловода. Все ради этого момента.

И я ее понимаю. Вечное заточение только поначалу кажется лучше смерти, но однажды вечность заканчивается, а заточение - нет. Я знала, что получу свободу, едва Завеса рухнет, и это помогало взращивать терпение. У Нуэвы же такой возможности не было. Все, что она могла, это раз в полторы тысячи лет взглянуть на другой мир, и возможность эта длилась лишь тот короткий миг, пока на небе царила ночь. Какой принцип человечности способен устоять в таких условиях?

Я ее не осуждаю. Не знаю, как все до этого дошло, но я намерена положить всему конец. Эти четыре мира слишком тесны для нас двоих. Сегодня одна из нас умрет.

- Пожалуйста... - раздался тихий всхлип Ватариона, наполненный истинным отчаянием, - не делай этого. Не отдавай меня ей. Умоляю, рабом твоим стану, только не отдавай меня ей...

- Да кому ты нужен? - устало вздохнула я. - Весь смысл и трагедия твоей жизни заключались в этом дне. Ты - марионетка, чьи нити я оборву сегодня.

Черные глаза Проклятого смотрели непонимающе, но все мое внимание было сосредоточено на тонкой паутине, что торжественно сплетала арку. Легла последняя нить иного колдовства, и арка засверкала серебром. Внутри нее начал клубиться серый туман, порой такой темный, что казался почти черным. Из этого тумана соткалось тело божества, и передо мной предстала прекрасная Нуэва.