Наконец, расстались.

Я знала, что мы увидимся еще не скоро, но однажды это обязательно произойдет. И еще, что Харешш сполна вернула свой долг — она и ее семья спасли от верной смерти не только меня, но и десятки обитателей крепости.

Теперь она чувствовала себя свободной от обязательства, которое сама же на себя взяла.

— Будь счастлива! — сказала я ей напоследок, после чего услышала ее шипение, а затем уловила ответную мысль.

Харешш желала мне того же, но уже на своем языке.

После чего василиски развернулись и полезли на стену.

Стоявший позади меня лорд Торполи уставился на это ошеломленным взглядом. Как на василисков, так и на главаря зетонцев — ими командовал невысокого роста плечистый мужчина, который как раз направлялся к нам.

Вернее, ко мне.

Тут рядом вырос Мун Кин, но я попросила и его, и лорда Торполи, и Вильфреда Морриса ни в коем случае не вмешиваться. А еще придержать Ворсли, которые с раскрытыми ртами пялились на Чариз. Потому что собак, уже свободных от связующих заклинаний, я удержу и сама.

Это союзники, сказала я всем, так что пусть не вздумают помешать нашему разговору!

Ворсли пробурчали недовольно, что мы бы справились и без таких союзников, но Вильфред что-то негромко им сказал, и те послушно застыли у меня за спиной.

Но при этом не спускали с зетонца глаз.

Оставил меня лишь один лорд Торполи. Вспомнив о своих обязанностях коменданта, он отправился раздавать приказы — гвардейцы вязали уцелевших людей Максвелла, а высыпавшие из замка девушки, ведомые леди Аргал, тут же поспешили к раненым, и тетушка Мюри от них не отставала.

Но разговора с командиром ксари, к которому я мысленно готовилась, понимая, что у меня слишком много вопросов, не получилось. Поклонившись, он молча вручил мне письмо, после чего развернулся, отдав приказ на незнакомом мне языке, и его отряд, как и василиски, полез… гм… на стены по свисавшим веревкам.

Но их тоже никто не стал задерживать.

— Люди-тараканы! — восхищенно заявили на это Ворсли, и на моих губах все-таки появилась улыбка.

Повернулась к братьям — выглядели крайне довольными собой. На счету у каждого из них было даже больше поверженных врагов, чем у Мун Кина, чему они оказались несказанно рады. Поэтому Фергус, на правах старшего, отправился хвастаться перед Лесли, а Эрвин остался подле меня, не спуская с брата обиженных глаз.

Вид у него был как у побитого пса, а вовсе не как у героя-защитника Ла-Реша, и я вздохнула.

— Иди уже! — сказала ему. — Мун-Кин за мной присмотрит. Как они там без тебя?

Эрвин, взглянув на меня с благодарностью, кинулся догонять брата, а я развернула письмо.