Я — Шерридан Макнейл, и я могу привести за собой весь Север, — вот что я ему заявила.

Но лорд Торполи не стал мне возражать, как не смог он удержать в Ла-Реше и Изабель Ардо.

Первые двое суток подруга ехала вместе со мной — нам было по пути. Но напрасно она предполагала еще тогда, в Авенне, что я решу ее убить, когда узнаю, кто я такая. Мое отношение ничто не могло переменить — Изабель навсегда останется моей лучшей, самой близкой подругой!

Вместе с ней ехал Вильфред Моррис, который вызвался доставить Изабель в Клаймор. Не только он — лорд Торполи, махнув рукой, выделил в сопровождающие еще четверых самых отважных своих людей.

Чариз, к которой я приставила Мун Кина, заявив начальнику стражи, что только ему могу доверить столь важное дело, я отправила в раздираемую уличными боями столицу с крайне ответственной миссией. Вместе с ними отбыли еще и верные люди лорда Торполи, да и сам бывший распорядитель королевского отбора, переодевшись в простые одежды, решил их сопровождать.

Они должны была отыскать и вывезти из Авенны маленького принца, после чего вернуться в Ла-Реш.

В крепости остались небольшая горстка защитников и девушки, которые ухаживали за ранеными. Мне было не по себе, когда я думала о том, что Максвелл может попытаться напасть на Ла-Реш еще раз, поэтому я попросила Харешш задержаться еще на несколько дней, чтобы она и ее семья охраняли замок в мое отсутствие.

И василиски согласились.

Зато Лесли все еще сопротивлялась…

Рвалась поехать вместе с нами, словно не представляла, как она оставит меня и Ворсли одних. Но в конце концов науськанная мною тетушка ее переубедила, и Лесли торжественным голосом объявила, что ее долг ухаживать за теми, кому она сейчас нужнее всего.

Поцеловала в щеку одного Ворсли, затем второго — на это мы с Изабель закатили глаза, после чего тронули бока лошадей и выехали из распахнутых ворот.

Наш путь лежал на Север.

…Четыре армии встретились через десять дней.

Со стороны севера на подмогу Годдартам пришли суровые воины, ведомые моим братом Филиппом, — шесть тысяч Ворсли, как потом, смеясь, говорила мне Изабель, — поднявшиеся по его зову и вставшие под копье.

Вернее, привычно взявшие в загрубевшие, привыкшие к оружию руки мечи и щиты.

Я столкнулась с ними на въезде в Северный Предел, в Волчьем Логе, и Филипп порядком удивился, когда я попыталась его упрекнуть в медлительности. Заявил мне, что сразу же принялся поднимать войска, как только пришли тревожные вести из столицы. А посланников Максвелла, явившихся в Бастион Эшад, чтобы перекупить верность северян, он приказал повесить на воротах.