Похоже, после поединка на арене Малькольм решил взять реванш. Видимо, считал, что когда Ален исчезнет с горизонта, Лайза найдет утешение в его объятиях. Воспользовался тем, что Ален остался без охраны, и сразу подсуетился. Понадобилось какое-то время, чтобы отыскать его в городе, но он все же это сделал. А потом выбрал момент и напал исподтишка, как и подобает шакалу.

Что ж, собаке – собачья смерть! Хотя если бы не эта незнакомка, Малькольм Гаммер вполне мог добиться успеха.

– Дай осмотрю рану, – потребовала она, и он позволил ей к себе прикоснуться.

От потери крови и вина его шатало. Непонятно как еще на ногах держался. Видя это, девушка усадила его прямо на мостовую рядом со стеной ближайшего дома, и оторвав кусок собственной рубахи, сделала жгут, чтобы остановить кровотечение.

– Полечила бы тебя прямо здесь, но в любую минуту сюда кто-то может нагрянуть, – сказала она и помогла ему подняться. – Идем, тут неподалеку, кажется, есть гостиница. Плохонькая, конечно, но нам сейчас выбирать не приходится.

– Постой! – у Алена внезапно закрались подозрения. – Тебя отец послал за мной приглядывать? Именно поэтому оказалась рядом так вовремя? Иначе зачем тебе было влезать в чужие разборки. Тем более что ты сразу поняла, что он аристократ! Кто ты на самом деле такая? Пока не скажешь, никуда я с тобой не пойду!

Внутри шевельнулась злость. Неужели и правда к нему приставили соглядатая? Причем отец так низко оценивает его способности, что на роль охранника выбрал девицу?! Это новый способ унизить?

И ведь наверняка использует случившееся как аргумент против Алена! Мол, уговор был, что справишься сам, а пришлось воспользоваться людьми, нанятыми отцом. А значит, Ален проиграл и должен теперь молчать в тряпочку и засунуть свою гордость куда подальше.

Девушка тяжело вздохнула, как-то странно глядя на него.

– Нет, твой отец меня не посылал.

– И почему я тебе нисколько не верю? – едко проговорил он, уже не сомневаясь, что был прав.

Ален хотел еще что-то сказать, но вдруг прямо на его глазах черты незнакомки словно бы поплыли. А в следующее мгновение перед ним оказалось до боли родное и любимое лицо с выразительными янтарными глазами, чуть курносым носиком и пухлыми губами.

– Авалайн?! – потрясенно выдохнул, не веря собственным глазам. – Но ты же… Мне сказали…

Потом, не в силах бороться с нахлынувшим порывом радости и облегчения, он крепко прижал ее к себе. Забыл даже о раненой руке – настолько все перекрывала эйфория от обретения той, кого считал навсегда утраченной. Его губы сомкнулись на таких желанных, манящих и сладких губах, чей вкус успел уже позабыть и теперь с упоением вспоминал.