За прикосновением последовало тепло.

— Они в форме адских псов только в полнолуние. В остальное время они люди — и настолько жестокие, что их, как правило, убивает ваша полиция. — Когда он погладил внутреннюю сторону ее бедра, ее тело опалило жаром. Его пальцы остановились в дюйме от ее киски, вырисовывая дразнящие круги. Несмотря на то, что Бри была в джинсах, она чувствовала себя незащищенной. Она попыталась высвободить свои пальцы из его другой руки, но Зеб только усилил хватку.

— Я касаюсь только твоей ноги, маленькая самка, — прошептал он ей в волосы. — Или тебе противно мое прикосновение?

Она подняла лицо, чтобы ответить, как вдруг его губы накрыли ее. Нежно. Твердо. Его язык скользнул внутрь и наружу, прежде чем она успела опомниться. Он пососал ее нижнюю губу, затем провел по ней языком.

О небеса!

Он отклонил ее назад еще дальше, чтобы взять ее рот более свободно, обнюхивая, посасывая и проникая.

Ее тело пылало, а внизу живота нарастал жгучий комок желания. Его рука поднялась на последний дюйм, ладонь прижалась к ее киске, удерживая ее открытой, в то время как его большой палец потирал ее клитор. Именно там, где ей было нужно. Там, где она хотела. И все это через ткань джинсов. Брианна застонала.

Зеб усмехнулся, тихо и глубоко, и оторвался от ее губ.

К ее ужасу, его рука отодвинулась и легла ей на колено.

Все ее тело было чувствительным и изнемогающим от желания, и она посмотрела на него, чувствуя себя так, словно попала в торнадо.

Его черные глаза горели от голода, а ее бедро упиралось в массивную эрекцию. Зеб легонько поцеловал ее.

— Я бы попробовал тебя более… тщательно, но сейчас не время. — Когда он наклонил голову, Бри услышала шум подъезжающей машины.

— О. — О Боже, а что, если это был Шей? Чувство вины просочилось сквозь пелену удовольствия. — Что я наделала? — Как я могла быть такой шлюхой?

Зеб нахмурился.

— Что?

Она оттолкнула его.

— Не могу поверить, что позволила тебе так прикасаться ко мне. Я сплю с Шеем.

Он убрал ее руку со своей груди и поцеловал кончики пальцев.

— Братья делятся своими женщинами. И ты это знаешь.

— Да. Вики говорила, но… — Но ее знания — и рассуждения — исчезли под натиском чувства вины.