Метка на моей руке заныла — несколько позабытое чувство, начавшееся с легкого покалывания, а затем перетекшее во вполне ощутимое жжение.

— Я знаю, — прошептала я, утыкаясь лбом в колени и до боли кусая нижнюю губу. — Мне тоже больно.

Жжение меж тем все нарастало, распространяясь по предплечью к запястью и дальше на ладонь. Я почти упивалась этой болью, ведь она позволяла мне сосредоточиться на ней, а не на том, что происходило у меня в душе. И все же, когда резь стала почти нестерпимой, я сдавленно зашипела и резким движением закатала рукав джемпера. Ленточка на моей руке больше не была красной — нет, она сияла ослепительным бело-золотым светом раскаленного металла. И… она не заканчивалась между моими пальцами, стекая с них дальше, словно настоящая полоска ткани. Проведя по ней ошарашенным взглядом, я с ужасом осознала, что на полпути между мной и Йоном ленточка темнела, словно измазанная сажей или мазутом, а позже и вовсе начинала будто оплавляться по краям, истончаясь и вибрируя, как провод под напряжением. И чем ближе подползала ко мне прожорливая склизкая темнота, тем ярче полыхало белое пламя в моей ладони и тем больнее оно кусало мою кожу, словно в самом деле прожигая ее насквозь.

Не зная, что делать, пребывая в каком-то заторможенном состоянии между сном и явью, я затрясла рукой, пытаясь то ли облегчить жжение, то ли вовсе стряхнуть его с себя, как что-то постороннее и чужеродное. И, к моему удивлению, это сработало. Бусина света, не слишком крупная, но достаточно заметная, соскользнула вниз по связывающей нас ленточке, как будто на мгновение принеся мне желанное облегчение. Проследив за ней взглядом, я увидела, как, смешавшись с темнотой, что распространялась со стороны Йона, она вспыхнула ярче, а затем уверенно двинулась дальше. Ее хватило ненадолго, и вскоре маленький огонек погас, оставив, однако, позади себя несколько сантиметров чистой, ярко-красной ленты. Затаив дыхание и сосредоточенно сведя брови, я затрясла рукой снова, осознанно сконцентрировавшись на том, чтобы перераспределить часть собранного в моей ладони света дальше по линии нашей с альфой связи.

На этот раз с моей руки сорвалось сразу несколько пылающих бусин, и они куда яростнее вступили в схватку с распространяющейся тьмой, за раз согнав ее на полметра назад. С этой секунды я полностью сосредоточилась на этом занятии, усилием воли сгоняя энергию со своей руки и направляя ее к Йону. Это было непросто, и создание каждой новой бусины требовало все больше усилий, после которых я ощущала, как надрывно колотится сердце у меня под горлом, а во рту разливается сладковатый металлический привкус. Но тьма отступала, с шипением истаивая в белом пламени. Я снова вспомнила сказку о соловье и розе, потому что что-то подсказывало мне, что это пламя было подобно крови моего сердца, которую я так размашисто и безоглядно проливала для того чтобы…