— А что за главный артефакт? — уточнила Малика.

— Каждый член рода получает магию из этого артефакта после рождения и возвращает обратно вместе со своей после смерти. Из столетия в столетия. Так и растёт мощь рода. Чем сильнее главный артефакт, тем сильнее дракон.

— И каждый из нас связан с родовым артефактом, — нахмурился я. — Неужели Ребекка нашла способ сделать эту связь разрушительной?

— Да. И каждый сапфировый дракон стал опасен для страны, потому что был связан с Сердцем Мира, — отец поджал губы, скорбно вздохнув. — Ребекке удалось уйти. Драконы не могли рисковать главным артефактом, потому род Сайрин объявили вне закона.

— Их убивали? — дрогнувшим голосом спросила Малика.

— Нет. В род алмазных тогда входило пятьдесят драконов, в остальные ещё меньше. Если отбросить моральную сторону, подобное стало бы расточительством. Кому-то предлагали, а кого-то заставляли отказаться от родовой магии. Так связь с Сердцем Мира прерывалось. Всех обязали принять обеты, некоторым стёрли память, и они вошли в семьи поменьше. Ребекка сдаваться живой отказалась. Но родовой артефакт, как и гримуар сапфировых, так и не нашли. А значит ритуал мог всплыть вновь. Теперь понятно, почему род Сайрин до сих пор не помиловали? — отец серьёзно посмотрел в глаза Малики. — Можно потерять род драконов, даже несколько, но лишиться Сердца Мира мы не можем ни при каких обстоятельствах. Создать новый не выйдет. Подобный кристалл был и есть в единственном экземпляре.

— Значит, демоны хотят уничтожить артефакты родов Вериди, Рубирим и Диамант, — нервно облизав губы, подытожила Малика. 

— Мы не столь важны. Настоящую опасность для Астрии представляешь ты, — мрачно сообщил отец.

— Понимаю, — медленно кивнула она. — Но у меня нет причин держаться за свой род, господин Диамант. Если я откажусь от родовой магии, меня отпустят?

— Угроза минует, — одобрительно хмыкнул он. — Но ты должна знать, что большая часть твоей силы уйдёт, возможно, ты никогда не сможешь колдовать. И должна осознать, что слабый дракон неподходящая партия для главы рода Диамант.

— Отец, — пророкотал я с предупреждением.

— Я сказал правду, сын, — произнёс он жёстко. — Это должен осознать и ты.

— Я никогда и не была подходящей партией для Рейнарда, — хриплым голосом произнесла Малика, стараясь не смотреть на меня. — И потеря магии меня не пугает. Я всегда считала себя человеком. Я просто хочу вернуться к учёбе в академии. Больше не оглядываться и не бояться смерти.

Я смотрел на её застывшее лицо, и не мог разобраться в себе. События так неслись, что не было времени задуматься о будущем. Брат в беде и сама Малика под подозрением. Но, если задуматься, я испытал и облегчение, когда выяснилась правда, на подсознательном уровне считая, что она стала ко мне намного ближе. И даже отбросил прочь мысли о том, к какому роду принадлежу.