Иногда я наблюдала, как она заставляет предметы летать. Иногда она позволяла ветру раскачивать кроны деревьев, пока с неба не начинали падать листья, как снег во Фриоле.

Она не разговаривала со мной с тех пор, как я решила молчать, а Элиа избегал меня, иначе я выцарапала бы ему глаза. Я видела, как в Яне вспыхивал огонь, когда мы вместе ели ночью у костра. Она сдвигала брови, пока не образовывалась небольшая морщинка, которая сейчас расползалась по ее молодой коже. Она, вероятно, о чем-то думала. О чем-то, что уже не отпускало ее, как дар, пульсирующий в ее жилах.

Каждую ночь мне снился один и тот же сон. Тот, с золотыми глазами и черным цветом, превращавший меня в статую. Потом я просыпалась в поту и задавалась вопросом, что произошло с Эриком. И молилась, чтобы он был жив, а Люциус не был тем чудовищем, которого я видела в нем. Кулатрой, облизывающей рот от крови и жаждущей большего. «Я бы дала ему второй шанс», – постоянно повторяла я.

Если бы он не тронул Эрика.

Я не знала, сколько прошло дней. Я только знала, что здесь мои чувства притупились, и я перестала быть той Софией, которой когда-то была. Не свободной, но и не плененной. Не молодой, но и не старой.

Я больше не танцевала – единственное, что я умела по-настоящему. Даже когда Натия просила меня об этом.

Безмолвно я завещала ей свой бубен, который она благоговейно держала в маленьких детских руках. Неспособная хоть что-то ответить. Я кивнула ей и направилась к озеру, чтобы устроиться там на скале. Оно было похоже на ровный каменный пол внутри дворца. Бальный зал из отражающего камня. Черный и блестящий. Я опустила ноги в воду и раскачивала их вперед-назад. Четкий ритм, напомнивший мне тиканье часов на запястье.

В какой-то момент ко мне подошла Зан Захрай. Дряблые, сморщенные ноги тоже опустились в воду и издали такой же звук, что и мои.

Она знала, что речь сделана из серебра. Молчание – из чистого золота.

И так проходили дни и ночи. Они начинались с Эрика и заканчивались им, с надеждой, что он все еще жив.

Когда стемнело, я вынула из воды свои сморщенные ноги и пошла к своей повозке. Остальные по-прежнему сидели у костра и пели тихую песню стэндлеров, которую раньше я пела во все горло. Но мне было не до пения. Особенно когда встретилась со взглядом Элиа, попытавшегося подловить меня у повозки. Я покачала головой при виде историй на его лице. Нет, я не хотела с ним мириться. Он был невежественным и подлым.

Эгоистичным, но все же… моим лучшим другом. Я вздохнула, собираясь захлопнуть дверцу своей повозки, но остановилась перед картиной, которая загорелась в моих глазах. Что-то блеснуло за тонкими стволами берез. Скомканный сверток из белого шелка, переливавшийся розовым в отблеске костра. Это было похоже на утреннею зарю. Смешанное с темными тенями, которые создавали небольшие выемки в ткани. «Игра моего воображения», – подумала я. Безмолвное желание еще раз оказаться рядом с Эриком.