«… Найду».

Я вскрикнула. Зажала рот и обнаружила, что губы — искусанные и разгоряченные, пылают от боли. В теле затухают остаточные искорки неги, а самое страшное — я вся охвачена беснующимися островками пламени. Оранжевые язычки плясали по жилету, штанам, пуховой шали и даже волосам.

Лихорадочно затушила дымящуюся одежду и в испуге огляделась, боясь, что кто-то заметил. К счастью, жители были настолько захвачены гуляниями, что никому в голову не пришло оборачиваться на одинокую девичью фигурку, отдыхавшую у дальнего костра.

К тому моменту, когда дыханье восстановилось, а озноб отпустил, я с обидой поняла, что, во-первых, спалила любимые рукавицы и почти до дыр прожгла сапоги. А во-вторых, (и снова странно) ключицу колола сильнейшая боль. Ту самую, что Вэн прикусил мне во сне.

Выяснилось, в области груди полыхала семилучевая узорная звезда, сотканная из огненных линий.

Если к тонким золотистым извивам, вспыхивающим под кожей тонкими ручейками, когда, к примеру, тянула магический огонь (или когда он сам давал о себе знать), я уже привыкла и даже не обращала внимания, то этот рисунок был чем-то иным. Могущественным. Особенным.

Постичь бы еще, в чем его смысл.

Посидев в тишине и не придумав достойного объяснения, решила об «узоре» никому не рассказывать. Впрочем, как и о сне.

Запахнула жилетку, подчерпнула дрожащими руками снежную горсть и без раздумий окунулась в нее пылающим лицом.

Пусть сердце рвалось на куски, а душа леденела, упрямо протягивая незримые нити к моему Единственному, сквозь зубы твёрдо прошипела:

— Я обязана его забыть. И забуду!

11.3

11.3

Среди торговых рядов царила оживленная суматоха.

Вместе с Бьёрном, его женой и Венерой я пробивалась сквозь говорливую толпу воскресной ярмарки, поглядывая по сторонам и восхищаясь местными колоритами.

Если с отсутствием соцсетей (какие в прошлой жизни были неотъемлемой частью моего существования) еще как-то удалось смириться, то без земных сладостей мир сильно потускнел. Кроме мёда и сушенных плодов, лакомств в деревне не водилось, так что вырвавшись «на свободу» первым делом кинулась искать полюбившиеся пирожные из белого шоколада. Хоть до этого давала честное слово — не тратиться на всякую ерунду и купить только самое необходимое.

— Мама, хочу леденец, — Венера вертелась по сторонам, то и дело дергая родителей. — Папа, купи ту игрушку. Мама, там жонглёры. Папа, давай посмотрим на игру менестрелей.

— Позже, — всякий раз осаждала ее мать, высматривая в палатках, то зачем они приехали.

Мой список товаров был поскромней. Потому я с большим удовольствием притормаживала у театральных палаток, заглядывалась на факиров, слушала весёлые баллады. Впрочем, помня о времени, быстро нагоняла провожатых и возвращалась к поискам лавок со сладким.