Даже если Форб поделился с сестрой, то ничего из моей лжи не противоречило этому. И Анекс не знала, что я в курсе его брачного соглашения.

– И брат разрешил связаться с ней?!

– Он сам сделал это. Ведь никто не заподозрит его,– вовсю лгала я.

Я так преданно посмотрела в глаза Анекс, что она не могла не поверить.

– А мне ты ничего не хочешь рассказать?– с ноткой обиды спросила она.

– Анекс,– нетерпеливо притопнула ногой я,– ты понимаешь, что время уходит? Подруга будет ждать меня. Я должна успеть поговорить с ней… Ты даже не представляешь, как это важно!

Анекс долго молчала и вздыхала, ходила туда-сюда по каюте и недоверчиво щурилась на меня.

– Ну… это довольно рискованно… Ты, очевидно, в розыске и мгновенно засветишься в порту…

– Анекс, меня никто не узнает. И об этом секрете я расскажу тебе позже, но прошу тебя, поверь мне сейчас… Это дело многих жизней, не только моей… Я ведь исполнила твою мечту, сделай и для меня такую малость… Ты ведь будешь рядом…

Упоминание об услуге сделало свое дело. Лицо Анекс разгладилось, и она решительно кивнула.

– Только сделаем все тихо и быстро. И вернемся назад!

Я горячо пожала ее руку.

– Именно это мне и нужно.

– Ну смотри, Рыжая. Не подставь меня!

Я на секунду прижалась к Анекс в благодарности, отвернулась и вышла в душевую. Там был припрятан рюкзак с одеждой.

До Тоули было часа два лету. Я считала минуты и одновременно заговаривала зубы Анекс насчет исследований мутации хомони, не давая ей возможности расспросить о моей тайне.

Я выиграла, но это все равно был проигрыш: я улетала от мужчины, которого люблю, и я так бессовестно обманула ту, которая защитила, помогла и доверилась мне.

Челнок сел в порту Тоусэла. Я сама выбрала центр Тоули, так как оттуда челноки чаще вылетали во всех направлениях. Сердце сжалось от тоски по дому. До Кана полчаса на шаттле. Но я взяла себя в руки и запретила думать о чем-либо, кроме своей цели.

Анекс поднялась и открыла дверь. Я тут же шагнула к двери.