Лошадь, хотя правильнее единорога, я выбирала недолго. Особого выбора на местном рынке не было, и я купила ладную кобылку по кличке Тучка. Из всех предложенных коняшек, она приглянулась больше других. Вместе со сбруей и мешком местного ваго, которым подкармливали лошадок, она обошлась в три золотые монетки. Тучка была невысокой, коренастой, тёмно-серой масти, с шикарной чёрной гривой и таким же хвостом. Она показалась мне достаточно выносливой и молодой.

Я договорилась с бывшим хозяином, что он подержит её до утра на своей конюшне, доплатила пару мелких монет за уход и, закупив ещё некоторое количество продуктов, вернулась на шхуну. Дневная работа была уже закончена и часть команды ушла в город. Маршрут передвижения до Латраса я выяснила и уже знала, в какую сторону завтра двигаться: сначала до рудников, а потом несколько дней по восточной дороге до перевала. Можно будет попробовать пристать к какому-нибудь обозу или каравану, так как недалеко от восточной дороги начинались территории горных волков. И хотя местные меня успокоили, мол, сейчас волки с гор не спускаются, добычи у них хватает, но учитывая, что ехать мне в одиночестве, стало жутковато.

Горных волков боялись. Они нападали большими стаями, всегда неожиданно и почти всегда удачно. Людей они не трогали, если только в крайних случаях, но скот резали везде, где появлялись. Как я поняла из всех рассказов, которые довелось услышать, у них была своя тактика: часть стаи брала на себя сторожевых псов, часть отвлекала людей, а остальные ловили, резали и уносили добычу. На Восточных землях горные волки были самыми умными и опасными хищниками, поэтому встречаться с ними совсем не хотелось. Но другой дороги на восток из Перрикола не было. По приблизительным подсчётам, если всё пойдёт благополучно, путешествие до Латраса займёт около трёх недель.

Я собрала и упаковала всю свою поклажу и пошла проведать Аютана. Нужно было попрощаться как-то… Сказать спасибо, ну и всё такое… Когда я спустилась к каюте, дверь открылась, и навстречу вышел Данко. Он как-то странно глянул и, не сказав ни слова, взбежал наверх. Ают уже не лежал, а полусидел на постели: под спиной подушка, нога в шинах покоится на табурете. Я присела возле койки:

― Ну как ты?

― Неплохо… Голова уже не болит… Завтра Тиль обещал обуть меня в деревянный сапог, чтобы можно было вставать.

― Хорошо, я рада…

― Знаешь, о чём я жалею?― и очень внимательно вгляделся в моё лицо.

― Нет… Откуда мне знать?

― Я жалею, что не слышал песню… ту… про тебя…

Я опустила глаза:

― Ты её ещё услышишь…