― Реликвия дома Матвэй,― спокойно произнёс Дайк.― Вам прочесть?

Мужчины покачали головами, а крепкий ответил:

― Не нужно… Рады приветствовать великую богиню.

Охранники припали на одно колено, а остальные склонили головы. Я закрыла глаза, чтобы не видеть этого. До сих пор не приходило понимание, что личность я уже очень известная. Ещё в Латрасе, да и потом в Тагри, я видела глаза людей, которые с благоговением и восхищением смотрели на меня, и это очень смущало до сих пор. А это обращение, «великая богиня» вызвало больше отрицательных, чем положительных эмоций.

Пока мы общались с караванным старостой по поводу платы за убитую собаку, народ вокруг продолжал шушукаться и разглядывать меня, и притом все: и мужчины, и женщины, и дети. А посмотреть им было на что: богиня, наследница, женщина, которая никак не похожа на представительницу прекрасного пола. Не так они меня представляли, совсем не так.

Восточные земли полнились слухами о моей какой-то необычной красоте, а люди видели перед собой синеглазую ― да, белокурую ― да, но далеко не красавицу по их представлениям. Короткие, не более трёх-четырёх сантиметров торчащие волосы, очень заметный шрам через всю левую щёку, часть другого ― на ключице, виднеющегося сквозь широкий ворот рубахи, носила-то я мужскую одежду. Лёгкие доспехи, которые купил мне Дайк в Гейзе, свисающий меч, топорик за поясом, колчан со стрелами, лук за спиной, кожаные штаны, высокие сапоги ― воинственный, жёсткий и никак не женский образ. В таком виде я не отвечала местным канонам красоты и женственности, а про оружие, которое с понятием женщины на Окатане несовместимо, вообще, молчу.

К двум золотым рандам за собаку, по словам Дайка ― форменный грабёж, я добавила парочку жемчужин для супруги караванного старосты. Когда невысокая, щупленькая женщина увидела, что я всучила её мужу в придачу к монетам, то чуть не кинулась мне в ноги. Наверно, это был первый жемчуг в её жизни. Я улыбнулась ей и шутя погрозила пальцем высокому бородатому старосте:

― Надеюсь увидеть этот жемчуг в ушах вашей жены, когда мы снова встретимся.

Он хмыкнул и принялся поглубже засовывать его себе за пазуху ― инцидент был исчерпан. Также нашлось вполне правдоподобное объяснение неожиданно-агрессивного поведения Бумера, даже несколько.

Во-первых, в караване была течная сука, и все кобели находились в очень взвинченном состоянии, а во-вторых ― нам показали свежую шкуру горного волка. Караванщики купили её несколько дней назад у крестьян, которые нашли умирающее животное в волчьей яме, добили и сняли шкуру. Я немного удивилась ― волки в ямы попадали крайне редко, люди их рыли больше для собственного успокоения, чем для реальной поимки опасного и умного хищника, но это всё, что удалось узнать.