А утром мы увидели, как с первыми лучами переход постепенно исчезает. Чем больше света проникало сквозь деревья, тем бледнее и бледнее становились звёздочки, пока совсем не исчезли. То есть сам переход никуда не делся, просто перестал быть заметен. Побросав в него шишками, мы убедились, что силовое поле на месте. Пока Дайк седлал лошадей и заливал костёр, я делала зарубки на деревьях, а на вопросительные взгляды ответила:

― Чтобы следующий раз не искать.― Парни переглянулись, но ничего не сказали.

Завтракать мы решили на самом Кифовом носу, да и искупаться в водопадике очень хотелось. Не думала я, что вид хижины, приткнувшейся к скале, вызовет такие сильные эмоции. Хотя ничего удивительного, ведь именно здесь всё и начиналось. Мой путь в этом мире начался от этой лесной избушки.

В хижине почти ничего не было, никаких наших пожитков, даже мешков с соломой. Дайк сказал, что местные растащили, после того как «золотой» банде пришлось покинуть своё, пусть и временное, убежище. Я ходила по полянке, где занималась гимнастикой и паслась, словно коза на выпасе, рассматривала камни, на которых рисовала углём и в некоторых местах, к своей радости, обнаружила остатки былого творчества. Наш клозет тоже был на месте, хотя и немного покосился.

Макс шнырял вокруг, а я словно проводила для него экскурсию. Потом мы купались в холодной, хрустальной воде и я наслаждалась тем, как же всё-таки хорошо нам всем вместе. Водопадик ещё больше зарос зеленью, однако от этого не стал менее прекрасен. Пока я вытиралась, Дайк подался к скале, туда, где когда-то спрашивал, понимаю ли я его. Мы уже и обсохли, и бурдюки водой наполнили, а его всё не было.

Прыгая по камням, я пошла за ним, и только заглянула в узкую пещерку за падающими струями, как он выскочил из темноты, сжимая в ладонях вопящее, крылатое создание:

― Кари!!! Летуны!!! Та пара, что Хилл для меня раздобыл! Они не погибли! Они зиму здесь пережили! И там гнездо, только высоко очень! Макс! Макс! Нужна твоя помощь!

Макс управился быстро. Включив свечение, он залез по каменной стене и достал хвостом гнездо с самкой и четырьмя малюсенькими, пищащими детёнышами. Дайк был так доволен, что зверьки выжили, хотя и был уверен в обратном, что по возвращении к хижине, сразу принялся сооружать для них клетку-перевозку. Летуны поначалу очень возмущались, но после хорошей кормёжки успокоились и тихонько копошились в мешке.

Вот и появилась у нас ещё одна пара. Этих я назвала Тристан и Изольда, а если к этому времени и Ромео с Джульеттой, которых мы оставили на попечение Балмаара, обзавелись потомством, то вскоре в Латрасе появится ещё один источник хорошего дохода. Когда Дайк справился с работой и соорудил хоть и корявую, но вполне крепкую клетку, мы запрыгнули на лошадей и поехали к обрыву. Мне очень хотелось показать Максу то место, где я впервые осознала, где нахожусь. Лошадей мы оставили у входа в расщелину, так как они в неё ну никак бы не протиснулись, а вот летунов прихватили с собой, чтобы быстрее привыкали к людям и тому, что о них опять будут заботиться.